Глава I
Кровью вскормленные
– Пощади!
– Не могу. Кисас1.
– Знаю. Я не за себя… Он ни при чем, – мужчина кивнул в сторону мальчика лет десяти, испуганно озиравшегося вокруг. – Это касается только нас.
– Нет, не только. И ты это знаешь!
– Он совсем мальчишка.
– И я им был когда–то, пока ты не убил отца. Сегодня твой сын станет мужчиной. Придется.
– У него, кроме меня никого нет.
– И у меня не было. Ты!.. Ты отнял все. Тысячи улыбок, что были моим губам суждены. Ты утопил детство в чане с кислотой. Украл радужные цвета из моей жизни, покрасил в черный небо над головой. Ты посадил зерно мести внутри, которое двадцать лет, разрастаясь, кровило.
– Я знаю, о чем ты говоришь. Твой отец убил моего. И мое нутро полыхало. Мне тоже пришлось страдать. Как тебе, мне знакомы боль и злоба…
– Тогда ты знаешь, что ждет твоего сына. Пощадить, чтобы он жил?.. А у него получится? Жить то? Ты знаешь, что с ним будет после того, как я тебя убью. Тьма поглотит его разум, а сердце уже не сможет любить. Он продаст душу любому, кто поможет отомстить за тебя. Скажи, ты хочешь, чтобы сын жил в муках? Как мы?
– Нет. Не хочу. И…
– Я избавлю от бесконечных страданий, ядовитых мыслей, разрушающих чувств. Отправлю его туда, где нет отравы, взрастившей нас. Туда, где не властны законы людей. Где земля – всего лишь песчинка в пустыне. Там ему будет лучше.
– Прошу… – он осекся и опустил голову, пытаясь сохранить самообладание.
– Дитя отомстит, чтобы отец покоился с миром. Должен. Того требует честь. Велят воспитание, традиции. А иначе – позор! Даже если не захочет, не сможет сегодня, он никогда не забудет. Не простит. Не оставит попыток найти путь, который приведет ко мне. И завтра он явится, чтобы убить!.. Ты воздал за отца. Я мщу за своего. А он придет мстить за тебя… Кровь за кровь. Родственник всегда отомстит за семью. Так было, есть и будет. Но не со мной. Смерть всех сыновей из вашего рода остановит кровопролитие. Я положу этому конец.
– Убив твоего… – он запнулся, силясь прогнать поселившуюся в сердце скорбь от предстоящей утраты. Поборов чувства, продолжил. – Уже тогда я знал, что ты придешь. Я понимаю и принимаю твое возмездие. Но мое – не было омрачено твоей гибелью. И, если месть для тебя такая священная, какой должна быть, прошу, не тронь пацана.