2001 год
– Чарли, постой! – молила Дениз.
– Убирайся! – презрительно прошипел Чарльз, сгребая в объемную сумку все со столика в коридоре и бросая за порог, где стояла перепуганная Дениз с Каем на руках. – Мне в доме гулящая девка не нужна!
– Но Чарли… это же твой ребенок! – воскликнула Дени, протягивая ему младенца, который от громких криков проснулся и, скривив личико, стал плакать.
– Мой? – Он подошел, навис над ней, угрожающе сведя брови и с трудом держа себя в руках. – Пока я пропадал в командировках, ты гуляла со всеми подряд. Мама мне рассказала, какие оргии ты тут устраивала!
– Оргии? – Дениз непонимающе моргала, качая Кая, продолжавшего плакать. – Никаких оргий не было, о чем ты говоришь? Пару раз приходили подруги, чтобы поддержать во время беременности. Ничего не понимаю. Ты же был так рад, что у нас будет ребенок. Что изменилось, любимый?
– Любимый, – передразнил он ее. – И сколько у тебя таких же любимых?
– Никого, кроме тебя, – уже плача навзрыд, убеждала Дени.
– Убирайся, видеть тебя не хочу. И твоего… твое отребье тоже! Вон! – Он швырнул еще две сумки к остальным.
– Но куда мне идти? – сквозь слезы прошептала Дениз.
– Понятия не имею. Не моя проблема. Катись к тому, от кого нагуляла. И угомони уже эту орущую тварь, уши болят. Вот тебе на первое время, – он бросил ей несколько крупных купюр, – и больше ты ничего не получишь. Убирайся из моего дома и из моей жизни!
Громкий хлопок закрывшейся двери прозвучал для Дени словно приговор. Ей некуда было идти. На гостиницу денег нет, родители давно умерли, не оставив ничего, а подруги… Ну надолго у них не останешься, но хотя бы пару дней перекантоваться можно.
Утерев слезы, переложила Кая, который, к счастью, затих, глядя не по-детски серьезным взглядом на мать, на левую руку, достала правой телефон и набрала номер Элис.
– Привет, дорогая! Как ты? Уже выписалась из больницы? Как себя чувствуете? Как вас встретили дома? Чарли, наверное, сына с рук не спускает… – Элис тараторила, не давая и слова сказать, но Дени все же удалось ответить на последний вопрос.
– Чарли выгнал нас из дома, – практически прошептала и сползла по стене, садясь на холодный пол. Сил ни на что не осталось совершенно, даже на слезы. Казалось, что в душе и сердце просто огромная черная дыра, которая все разрастается и разрастается.
