Повествование начинается в туалетной комнате. Стил, пьяный в хлам, лежит в ванне и, окончательно опустевшими глазами, наблюдает за малюсеньким тараканчиком на потолке. Он очень боялся насекомых, но алкоголь хорошо глушил страх, что помогало без доли боязни и пренебрежения осматривать каждую лапку существа.
Бутылка очередного пойла находилась в ладони правой руки бледного и, уже чуть ли не полуживого, парня. Чтобы не умереть в столь пустом состоянии, перед смертью наблюдал он воспоминания из дней ушедших. В голову лезла только та драка с одногруппником, в которой Стил получил ногой в живот. Парень, поднявшись после полученного удара, не стал отвечать тем же, а выдохнул и засмеялся. Он желал тогда только получения физической боли, чтобы заглушить внутреннюю, душевную.
Стил глубоко вздохнул.
И он это получил. Ненадолго, но все-таки болел конкретно живот, а не сердце с душой. А может, те уже были разорваны.
Понимая, что смерть всегда близко и его саморазрушение бессмысленно, парень продолжает смотреть на жалкого таракана на потолке, попутно ассоциируя себя с этим беззащитным насекомым.
***
Стил проходил по коридору, параллельно стараясь открыть каждую дверь на пути. Он не понимал, где находится и куда попал. Ни одну дверь так и не удалось открыть, кроме самой последней, находящийся в самом далеком углу. Зайдя в помещение, ошеломленный взгляд парня пал на колыбельную.
На Стила нахлынули воспоминания о расставании родителей.
Мать плакала у порога.
Отец орал: «Уходи, я больше не хочу видеть тебя здесь!»
Стил сделал шаг назад, желая спрятаться.
Отец, что кричал уже на Стила: «Я больше не твой отец!»
Стил зажался вдаль комнаты.
Отец: «И это больше не твой дом!»
Стил, отогнав от себя печальные воспоминания, вышел из комнаты, аккуратно закрыв дверь. Он посмотрел внимательно на дверь. На ней висели листовки, где сплошь новости о пропаже детей.
Инспектор: «Эй! Кто тебя из палаты выпустил?»
Я шел по улице, что освещали фонари и овивали снежинки. Белоснежная пора так и веяла своей астральностью, мистикой. Вдруг, во всем этом белоснежном вальсе, я разглядел темную, прелестную курточку одной очень знакомой мне девушки. Милое лицо, что было видно издалека, шелковистые волосы и белая-белая шапка, ни на что более не похожее, но вызывающее восхищение и желание обнять, поделиться собственной теплотой.
