Если верить разведке полка:
У Аллаха не дрогнет рука.
Но Христос обещал, что пока,
Наша песня не спета.
А.В.Першко-Балаев
Веяло прохладным ветром, хотя над горами стояло палящее солнце, освещавшее светло-коричневые хребты, часовых на постах и казармы. Вокруг звенела тишина, небо стояло безоблачное и трудно было поверить, глядя на всю эту кажущуюся идиллию, что сейчас тридцать первое декабря….
В дивизионе жизнь шла своим чередом: батареи были развёрнуты и находились в боеготовности, бойцы стояли на постах, а те что находились в казармах, как могли, украшали их, – всё ж Новый год впереди.
Все, конечно, понимали, что от грядущей ночи не стоит ждать никаких чудес. Никаких праздничных застолий, как дома. Никаких подарков. Но все старались верить в лучшее. Что хоть одну ночь будет тихо и можно будет просто отоспаться…
***
– А чего-снег-то не белый? – спрашивал, усмехаясь, Шевчук. – Его и так нет, а тут ещё и не белый! Ну, что такое?
– Так, товарищ лейтенант, – отвечал Соколов, – это ж газеты! От текста и черно!
– Понял, не дурак, дурак бы не понял! – рассмеялся Шевчук. – Вешай, давай.
Боец принялся вешать небольшие снежинки, вырезанные из газетных листов, на использованные пулемётные ленты, что были протянуты между коек над четырьмя сдвинутыми столами.
Тут, в казарму вошёл рядовой Клахадзе. Лицо его было красным, куртка нараспашку, а в руках блестели красно-зелёные гирлянды. Шевчук удивлённо взглянул на своего бойца, а затем на разноцветные стекляшки и спросил:
– Аким, друг мой сердечный, где ж ты их взял?
– Кого? – не понял Клахадзе.
– Ну, эти…
Шевчук кивнул в сторону гирлянд.
– А! Так это, Громушкин дал.
– Да ладно? – удивился Шевчук. – У этого старого… – он закусил губу, – неужели сам Володька дал?
– Так точно! Сказал, лично для нашего взвода.
– Ой, вот не надо мне тут! – шутливо отмахнулся лейтенант.
– Что? Это правда!
– Да хорошо! Не стой на месте, вешай!
Клахадзе козырнул, сбросил куртку и принялся деловито развешивать гирлянды поверх снежинок.
Тут в казарму вошёл сержант с небольшим закрытым ящиком.
– Так-так, – скептически прищурился Шевчук. – А с чем ты, Михалыч, пожаловал?
Сержант усмехнулся и приоткрыл крышку ящика, в глубине которого виднелись эклеры.
– Ого! – улыбнулся до ушей лейтенант. – Руденко! Ты откуда их взял?