Пальцы «бегали» по экрану телефона, набирая очередное сообщение с вопросом, повторявшимся уже пятый раз за это утро:
До начала пары и прихода преподавателя оставалась лишь пара минут, а не было ещё как-минимум семерых людей. Лену волновали лишь пятеро из них, ведь остальные двое были больны. Она уже отправила всем им сообщения, но… ещё никто не ответил…
«Опять нажрались в хламину вчера! – с гневом подумала она. – Взрослые дядьки, а как дети малые, ей-богу!»
Одногруппники не раз говорили своей старосте, чтоб та не переживала за них, а тупо говорила преподавателям кто есть, а кого нет и не волновалась ни за кого. Это ж не её дети, в конце концов!
– Не могу я так! – отвечала всегда Лена. – Дороги вы мне все! Я ж вас до конца хочу довести, а вы всё артачитесь и прочее…
На её телефоне прозвучал сигнал уведомления.
Это было сообщение от одного из ребят:
Лена взволнованно взглянула на часы, а потом на дверь и забарабанила:
В этот момент в аудиторию уже вошёл преподаватель.
– Что-то мало вас, как-то, – заметил он, проходя за свой стол.
– Ребята ещё подойдут, – ответила Лена, стараясь спрятать волнение в голосе, а сама нервно смотрела в телефон.
Показалось ещё несколько сообщений, шедших одно за другим, но уже от другого одногруппника:
Лена буквально закипела внутри себя, но, не показывая это, ответила:
Её уже откровенно бесила вся эта ситуация с опозданиями, ведь она повторялась уже который месяц. Староста даже знала, что этот парень ей ответит и… она не ошиблась:
Она лишь слегка улыбнулась, ибо этих шоколадок уже должно было быть штук семь – не меньше, но, конечно же, никто ей их не приносил. Лена не обижалась. Ей было легко на душе от осознания того, что она оберегает своих «детей», как она же их называла.
– Так, – протянул своим басовитым голосом преподаватель, беря журнал в руки, – кого нет?
Лена назвала лишь три фамилии – это были те ребята, что совсем не отписались ей. «Сами виноваты! – рассуждала она. – Хоть бы что-то написали!»
– Двое болеют, – продолжала староста вслух. – И один скоро подойдёт.
Сама подумала: «Только б про Мишку не вспомнил, а то ж я его не назвала!»