Я, Кошка, брожу, где вздумается,
и гуляю сама по себе.
Редьярд Киплинг.
«Кошка, которая гуляла сама по себе».
Весна в этом году выдалась довольно тёплой и на удивление ранней. Но, несмотря на это, даже сейчас, в середине апреля, ночью ещё стояли заморозки. Лужи, днём бликовавшие тысячью маленьких солнц, к утру промерзали до основания, и становились коварными ловушками для беспечных пешеходов. Деревья тоже не спешили надевать зелёный наряд, но в воздухе постоянно ощущался аромат весны, идущей большими, но неспешными шагами.
Старый Кот медленно ковылял по тротуару, проложенному сквозь большой дачный сектор. До города было рукою подать, вернее лапой, но время неумолимо поджимало, а в маленьких домах шансы неизмеримо возрастали. В этом он уже давно убедился на собственном опыте. Да и прохожих здесь встречалось меньше, чем около многоэтажек, а значит меньше шансов получить пинка, или камнем но хребту.
Пепельного цвета, с белой грудкой, и такими же носочками на лапках, совсем недавно он выглядел шикарно и презентабельно. Ничуть не хуже породистых выставочных кошек, в страхе шарахавшихся от него по сторонам. Но времена переменились. В доме, где он проживал последние полгода, кроме хозяйки его не любил никто. Надеясь на лучший исход, Кот не убегал с насиженного места, но ему, всё же, крупно не повезло. Хозяйка умерла в больнице, вдали от него, а её домочадцы сразу же выкинули его за дверь. Глупые люди, он и сам бы ушёл, не задерживаясь ни на минуту. Неудача сильно подкосила его, и теперь он выглядел, как старое больное животное, давно просившееся на милосердное усыпление. Так что, хочешь, не хочешь, а ему надо было спешить.
Кот ковылял от одного дома к другому, останавливаясь, и глубоко втягивая в себя воздух возле каждого из них. Многие из них оказывались пустой обманкой. Люди в них не жили, кто чаще, кто реже, наезжали сюда временами. Кота это не устраивало. Возле таких домов он рассерженно фыркал, и плёлся дальше.
Пройдя очередной мёртвый дом стороной, Кот остановился возле следующего, покрытого весёленькой зелёной черепицей. Из высокой трубы шёл еле заметный дым. Люди здесь жили, и внутри Кота робко шевельнулась надежда. Усевшись поудобнее на задние лапы, и зажмурив большие жёлтые глаза, он, во всю мощь кошачьих лёгких втянул в себя порцию утреннего морозного воздуха. Пойманные в ловушку запахи рассказали ему о многом. Пахло грудным молоком, людским потом, вкусной едой, теплом и любовью. Их всего трое. Двое молоды и здоровы, а третий настолько мал, что сосёт грудь у матери. Любовь здесь буквально разливалась в воздухе, стелясь над промороженной землёй, и путаясь в голых ветках. Много, слишком много любви они питали друг к другу. Ему не досталось бы ни капельки. К тому же они молоды, и у них всё впереди, а его время неумолимо бежит вперёд. Здесь ему нечего ловить. Кот выдохнул удерживаемый воздух, со стороны могло показаться, что он просто вздохнул, и поплёлся дальше.
