THE STORYTELLER © 2022 by Kathryn Williams
Translation rights arranged by The Van Lear Agency, LLC and Gillian MacKenzie Agency LLC
Изображения на обложке Credit Line
© Rebecca Stice / Trevillion Images
© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2023
* * *
Не знаю, когда я стала притворщицей. Это не было осознанным решением. Скорее плавным, постепенным соскальзыванием в состояние, в котором, честно говоря, жилось легче. Возможно, это началось в шестом классе, когда я сказала маме, что хочу научиться играть на пианино, а она убедила меня заняться спортом, потому что так проще завести друзей. И я шесть лет играла в футбол. Терпеть не могу футбол.
Или, может, это началось в девятом классе, когда мисс Эмери, школьный психолог, сидящий в крошечном – не больше кладовой – кабинете, наклонила голову и спросила: «У тебя все нормально, Джесс?» – на что я с улыбкой ответила: «Да, все отлично». Сказать это было проще, чем пускаться в объяснения, что Дженни Глок вдруг перестала со мной общаться без какой-либо на то причины или что перепалки моих родителей за дверью спальни становились все более эмоциональными. Или, может, это началось, когда мы только приехали к бабушке с дедушкой во Флориду. Бабушка, прищурившись, спросила:
«Как дела дома?» – а мама холодно ответила: «Отлично».
Или когда Райан Харт спросил, нравится ли мне кататься на лыжах, а я опустила взгляд на хот-дог в своей руке и ответила: «Да, нравится». Это был День труда[1] в 2003 году, мы пришли к Хартам на барбекю. Они недавно переехали в Кин из Бостона. Наши родители дружили с колледжа и надеялись, что я и Райан, оба восьмиклассники, тоже подружимся.
Мы с ним сидели на уличном столе под дубом с еще не опавшими листьями. Райан, с загорелой медовой кожей и прической как у участника бойбенда, однозначно и беспрекословно был Красавчиком, именно с большой буквы. Таким очаровательным парнем, слегка отстраненным, в которого была бы влюблена героиня фильма 1980-х годов. Вечернее солнце проглядывало сквозь ветви, светлые волосы на его руках отражали сияние. Он казался золотым.
Даже его имя идеально подходило для того, чтобы рисовать его в сердечках на полях тетради или мечтательно шептать, будто пробуя на вкус каждую букву: Райан Оливье Харт. Следующие полтора года все мои учебники, дневники, любые клочки бумаги – все было исписано его именем.
