Северное сияние окрасило тундру в розовый и зелёный, коснулось всего, но только не чёрных худых фигур, сидящих на присыпанных снегом валунах. Около двух дюжины их было – и камней, и фигур, одинаково неподвижных.
И хоть ночь была тиха, а фигуры безмолвны, казалось, в воздухе витают слова неслышной для человеческого уха беседы.
***
Правая ступня Дайниса ни с того ни с сего вывернулась, и он упал на колени; сухая дорога оказалась вдруг под ладонями, и на ощупь она была как корка чёрствого хлеба. А от чёрствого хлеба полшажка до видений, что мучили Дайниса и во снах, и наяву: голые полки кладовой, пустая похлёбка, тонкая до прозрачности кожа жены, её худые руки, узкие, слабые запястья. То, что он каждый год боялся увидеть по возвращении.
Кошмарные образы заглушили боль в ушибленных коленях, и Дайнис почти легко поднялся на ноги.
Солл, шедший впереди, обернулся:
– Не время падать, смотри – ещё один поворот, и мы уже у городских стен, – не понять, шутит или так.
– Солнце печёт, – проворчал Дайнис, думая о том, что Солла никогда ничего не тревожит, такой он толстокожий. – Голова кружится.
– Так оно всё лето печёт, – отмахнулся друг. – Что ж ты только сейчас стал жаловаться?
Солнце пекло всё лето, но на дороге было по-особому жарко и душно. Солл и Дайнис одни шли по ней в мареве горячего воздуха. Колонны снабжения приходили в Кальдеру три раза в год, летом – никогда, а больше этот путь никому не был нужен. Даже почта сюда едва добиралась, и город жил жизнью тихой, неинтересной остальным равнинам. Случись здесь что-то, в столице узнали бы нескоро.
Кальдера была построена как будто на плоском дне огромной чаши, вокруг синей туманной стеной поднимались горы. Только один просвет и зиял в гряде: на юго-востоке. Именно там проходила единственная дорога, связывающая город со столицей. Но начиналась не у ворот Кальдеры, а на северо-западе, от подножия гор. Когда-то там была ещё один проход, но уже давно его перегораживала огромная стена. За ней лежали дикие болота.
Каждый, кто вырос в Кальдере, знал немало страшилок о существах, что в тех болотах водились.
Рек в чаше не было, дожди сюда приходили редко, люди пробурили колодцы глубоко, и три четверти года воды в них хватало. Но летом она уходила низко, а в самые засушливые годы жителям Кальдеры приходилось несладко.
