Елизавета
– Дура ты, уж прости за откровенность! Счастья своего не понимаешь! Такой мужик! Любая бы нормальная за такого руками и ногами ухватилась, а ты… – Ира в сердцах махнула рукой.
Летящий крупными хлопьями снег уже основательно припорошил и ее идеальную укладку, и шубу, но и я уж точно выглядела сейчас не лучше.
Только внешний вид меня сейчас волновал меньше всего. Сумка с вещами оттягивала руку, хотелось поскорее в тепло, забиться в какой-нибудь уголок, завернувшись в плед, и блаженно наслаждаться чашечкой чая. С валерьянкой. И можно даже без чая, одной только валерьянкой.
– Ир, честно, у меня сейчас нет ни сил, ни желания в очередной раз спорить о разумности моих поступков. – Я уже так продрогла в тонком пуховике, что зуб на зуб не попадал.
– Потому что ты сама понимаешь, насколько глупо поступаешь! Да если бы на меня твой Богдан обратил внимание, я бы точно не вела себя настолько абсурдно! Если бы ты с самого начала не отбрыкивалась, то и ему не пришлось бы ухаживать столь… кхм… прямолинейно.
– Ухаживать? – Я чуть воздухом не подавилась. – То есть дать взятку, чтобы меня под нелепым предлогом отчислили из универа; подкупить хозяйку квартиры, чтобы она меня выселила; заблокировать мою банковскую карту – это все называется прямолинейно ухаживать?! Этот мерзавец заявил, что теперь мне деваться некуда, я хоть как сама к нему приползу, а ты его еще и оправдываешь?!
– То, что ты – моя сестра, еще не повод не иметь своего мнения, – фыркнула Ира, с раздражением стряхивая снег с шубы. – Ну да, мужик решительный, доконала ты его тем, что нос воротила, вот он и показал тебе наглядно, в чьих руках власть и что ты лишь слабая девушка без связей и средств к существованию. Но слабые девушки и должны цепляться за таких сильных мужчин! Подумай об этом. – Она все-таки достала из сумочки ключи и протянула мне. – Учти, в свою квартиру пускаю тебя только на эту ночь. Но не потому, что я злая и бессердечная, как ты можешь заявить. А лишь потому, что я тебе добра желаю. Вот и подумай до завтра, какой охрененный мужик по тебе с ума сходит и что хватит уже ломаться, а надо пользоваться привалившим счастьем. Ну все, чао. – Ира процокала каблуками к стоящей у обочины машине.
