Моя судьба изменилась в тот день, когда я впервые услышала тоскливую песнь.
Я проснулась, резко распахнув глаза, едва улавливая нить нот, сливающихся в одну мелодию. Это не инструмент, а голос. Голос, дурманящий сознание, заполняющий разум мыслями лишь о нем и о его песне. Стоит ли говорить, что уснуть в эту ночь я больше не могла? Чужая тоска едва прослушивалась, но очень давила на нервы.
– Что за напасть? – возмутилась я вслух и откинула одеяло.
Прохлада, наполнившая особняк, подсказала мне, что где-то открыто окно. Видимо Тетушке Мэй стало снова душно.
Обув мягкие тапочки, я потянулась к стулу, подцепила халат и надела поверх ночной сорочки, крепко запахнув его полы. Встала я не сразу, снова прислушиваясь к тонкому завыванию, выворачивающему душу наизнанку.
– Не показалось, – задумчиво передернула я плечами и покинула комнату.
Дверь в спальню, ночуя у близкой родственницы, я не запирала и всегда держала приоткрытой, пропуская внутрь немного света из коридора. Я боюсь темноты с детства.
Помнится, играла я, лет пятнадцать назад, с любимой компанией неподалеку отсюда. Мальчишки предложили спор, спущусь ли я с Анжеликой в подвал старого особняка, или нет. По слухам, дом пустовал, но они оказались неверными. Чтобы доказать друзьям, что девчонки тоже бывают «сильными», мы согласились.
Зайдя внутрь старого строения, ребятня указала на дверцу в полу под лестницей. Мы тогда думали, что это простой погреб, и смело его отворили, не придав значения свеже сколоченной деревянной преграде. Взяв слово с ребят, что ждать они нас будут у входа, мы подхватили керосиновую лампу и начали смело спускаться вниз, навстречу мраку.
– Интересно, там остались какие-нибудь соленья или закрутки от предыдущих жильцов? – спросила одиннадцатилетняя подружка, чтобы как-то разрядить напряженную и темную атмосферу.
– Сейчас узнаем.
Страх ушел, появился интерес. Среди детей давно гуляют традиции заглядывать в заброшенные дома и старые развалины, устраивая в них свои игровые базы. Но… Легкое и четкое дуновение ветерка из недр подвала мгновенно затушило лампу на середине пути. Мы застыли.
– Может, вернемся? Попросим у мальчиков спички и попробуем заново? – спросила Анжела.
– Мы уже прошли больше половины ступенек. Вернемся, это автоматический и справедливый проигрыш. Давай, вдоль стены.
