Сергей, а именно так было написано его имя в паспорте, на самом деле был Соломоном. Родившись в Советском Союзе в семье папы еврея и русской мамы, он, конечно, был русским и поэтому, как и все, носил значок октябрёнка, галстук пионера, комсомольский и партийный билеты. Жизнь, по которой он, поддерживаемый родственниками и страной, шёл, дала ему высшее образование в одном из самых престижных технических вузов Москвы. Папа устроил его в лабораторию Института атомной энергии, мама подыскала симпатичную, с курносым носиком жену, перспектива получения шести соток земли за городом и покупка первой модели «жигулей» делали его счастливым, поставив его потребности в один ряд с остальными трудящимися членами общества.
Но как не бывает на земле мест без неожиданно нагрянувших ливней, ураганов, метелей и прочих природных катаклизмов, так не бывает и стран, в которых не отыщется политик, жаждущий перемен и личной за этот подвиг славы. Так после семидесяти лет борьбы за светлое коммунистическое будущее в страну пришла перестройка. Реформы, приватизации и прочие перемены, проходящие под лозунгами защиты интересов советских людей, очень быстро показали Сергею, что за окном его старого жигулёнка появились дорогие иномарки, а вокруг с трудом полученной дачи выросли каменные дворцы. Жена, как и многие другие сотрудницы научно-исследовательских институтов, надкусив яблоко свободы, очнулась от долгого сна и, выйдя как-то раз за хлебом, не вернулась. Лишь оставила мужу письмо с просьбой считать совместно нажитое имущество её собственностью и платой за годы, прожитые с ним в беспросветной бедности.
Сергей, проведя в размышлениях несколько дней, достал с антресолей старый фанерный чемодан, бережно сложил на дно спортивные грамоты, сертификат юного минеролога, школьный аттестат, институтский диплом и накрыл всё своей самой лучшей одеждой: немнущимися кримпленовыми брюками, рубашкой со стоячим воротничком, нештопаными носками и дышащими ситцевыми трусами краснознамённой ткацкой фабрики. Закрыв чемодан на сверкающие хромом замки, он посмотрел на часы с кукушкой, подумал о том, что скоро гирька опустится до пола и мерное тиканье в этой квартире прекратится. Его мысли пробежались по полному мусорному ведру, продуктам в холодильнике, цветам на подоконнике, неоплаченным коммунальным счетам, соседской собаке, постоянно писающей на половой коврик у входной двери, улыбнулись, подняли тело, вручили в правую руку чемодан и вышли сначала из квартиры, потом из страны на целых двадцать семь лет…
