Недавно мать выкрасила кухню в белый цвет. Отец долго ругался.
«Все и так было хорошо», – говорил он. «А стало лучше», – отвечала мама.
Под их пикировку просыпаюсь вот уже двадцать с лишним лет. И не то чтобы привык и надоело, но привык, и надоело, и с радостью послушал бы что-нибудь другое. Но если родители спорят, но довольны – кто я такой, чтобы желать большего?
Теперь кухня – самое светлое помещение в доме. Мама с удовольствием оглядывается вокруг, а потом смотрит в окно с не меньшим энтузиазмом. Говорит всем видом: «Да, я начала с кухни, но не остановлюсь, пока весь мир не станет белым!» Отец ворчит из своего кабинета что-то о дорогой краске и постоянных переменах, к которым никто и привыкнуть-то не успевает. А мама ахает. Это триумф победителя? Восторг чемпиона? Окно слепит белым. И мне кажется, что белого уже слишком много.
– Снег пошел, сынок.
Мама улыбается. Хотя каждый в нашем городе знает: снег – это редкость и всегда к неприятностям. В северной части Алжира иногда выпадает. И если уж так происходит, снега достаточно много, чтобы завалить дороги напрочь, вызвать большие заторы. Только армейские подразделения как-то помогают справиться с заносами и беспорядками. А дети, конечно, радуются. Катаются на санках, лепят снеговиков.
В нашем городе снега не видали уже очень давно. На моей памяти – ни разу. Так что не знаю, есть ли у кого-нибудь ледянки и санки, умеет ли кто-нибудь лепить снеговика.
Завтракаю увлеченно. Что мне тот снег – планы мои он не поменяет. Надо корпеть над диссером. Сколько можно откладывать? А снег… ну, в интернете его полно!
Мама все смотрит в окно и улыбается, потом вздыхает, ее улыбка слегка меняется. Как будто то, что она вдруг вспомнила, и печально и радостно одновременно.
– Помнишь, Ибрагим, я рассказывала про твоего дядю? Мы были с ним совсем маленькие, когда впервые увидели снег в Айн-Сефре.
– А через месяц он умер. Я знаю, мам.
– Я не говорила, но в тот день мы в последний раз гуляли вместе. Потом он больше не выходил на улицу. Твои бабушка и дедушка до сих пор не хотят говорить об этом. Не знаю, что произошло. Мой младший братик заболел, становился все меньше и меньше… пока совсем не исчез. Но в тот день было белым-бело, светло и прекрасно в мире. И не было для нас ничего невозможного. Любая цель казалась достижимой. Любая игра удавалась. И уснули мы с ощущением безграничного счастья.
