Жёлтый «Московский» вокзал, как обычно, был забит пассажирами. Казалось, что это самое распространенное место, где можно встретить знакомое лицо. Большая часть людей мирно сидели на чемоданах, равнодушно посматривая на мельтешащие ботинки и спины встречающих или отправляющихся в путь. Некоторые ловили «позитивный момент» и в таком некомфортабельном месте, как вокзал. Они заходили в многочисленные «закуточки», манившие поблескивавшими огоньками, и с серьезным видом выбирали чего бы пожевать. Чаще предпочтение отдавали всякой «стряпне»: беляшам, «хот-догам», пицце. Запивали пенившимся «Невским», а потом шли курить на улицу, волоча за собой «китайские» сумки и чемоданчики на колесиках.
Жизнь бурлила. Почему-то именно в такие минуты пожилая женщина ощущала ничтожность человеческого бытия. Ведь каждый день погибают десятки, а, может, и сотни людей, однако смерть их не накладывает, ровным счетом, никакого отпечатка на эту «бегущую массу». Только узкий кружок самых близких скорбит по своей потере, а потом… все снова идет по кругу. Высоченная новогодняя елка перед черным постаментом Петра доживала свои последние денечки. Праздничная агония давно сменилась скучными буднями, которым так не хватает яркости игрушечных шаров, блеска мишуры и восхищенных свистов фейерверка. Нужный поезд объявили почти за час до отправления. Привычная суета стала напрягать, и организм затребовал покоя. Погода на улице не слишком отличалась от той, которая царила на вокзале. Разнообразие привносил «пикантный» питерский ветерок, с влажными снежинками. Небо стало морщиться серыми складками, которые намекали на скорое приближение вечера. Она мелкими шажками двигалась к поезду, предательски раздавливая крупицы снега, наивно стремившиеся коснуться влажной земли. Сырой морозец неприятно давил на кости. Розовощекая проводница, с кудрявым чубчиком и пышными формами, пританцовывая, сверила билет с паспортом. Через минуту женщина оказалась в вагоне. Обычно ей нравилось «путешествовать» между двух «столиц», но на этот раз беспокойство охватывало все ее нутро. Виски лихорадочно перестукивались друг с другом похожими вопросами: «Что с Вероникой?», «всё ли с ней в порядке?».
