Анжелика, хватит, я устал, я хочу спать! Пытаюсь сквозь туман сна, отодвинуть её рукой и слышу в ответ возмущенное: "Мяу! Хозяин, жрать хочу!". Вижу Барона и и с трудом, со скрипом, как старый паровоз пытаюсь встать на рельсы и въехать в новый день.
Барон, по прозвищу Чёрный – огромный британский кот. Приставку Чёрный получил, когда в первый раз примерил (да так и остался в нём) шлем Дарта Вейдера. Благодаря этому шлему он умеет общаться (кто бы ещё обучил его манерам) с нами – людьми, то есть теми, кто по его мнению живёт, чтобы служить ему – тёмному лорду.
Наверное, пора дать вам пояснения, откуда у моего кота взялся шлем, и какими чудесными способностями он обладает.
Разрешите представиться: Алексей Николаевич Муромцев – владелец и по совместительству единственный сотрудник патентного бюро "Перпетуум мобиле". А начну я, пожалуй, не с Барона, а с истории, как я вообще стал патентным поверенным.
В конце 80-х я закончил политехнический институт в своём родном городе и устроился работать в шарашку, которая писала софт на Запад. В начале 90-х контора моя благополучно закрылась, директор, как тогда было принято, исчез вместе с нашей зарплатой за полгода. На руках у меня осталась дочка Лиза восьми лет от роду и программа, которую я писал для последнего заказчика.
Программа эта была – ИИ (искусственный интеллект) для робота-андроида, разрабатываемого в качестве дворецкого для сети отелей Premier Inn (UK). Для тестирования программы из Англии нам был прислан прототип робота-дворецкого. Внешний вид у него был, как у Железного дровосека из моих детских Волковских книг, для полноты образа не хватало только маслёнки на голове. Так как работал я над своей программой в основном дома, робот помимо функций дворецкого освоил навыки домработницы, т.е. умел готовить, убираться в комнате и ворчать.
Итого, на дворе декабрь 1992 года: работы нет, денег нет, есть полуготовый образец робота с ИИ. Вопрос "Что делать" у меня стоял на первом месте после вопроса "Что мы вечером с Лизой будем есть". Поэтому звонок от старого институтского друга Пашки пришёлся, как никогда – вовремя. Пашка по большому папиному блату сумел после окончания института перебраться в Англию и по слухам неплохо там устроился. Меня он тоже неоднократно агитировал, но природная лень и устоявшийся быт не отпускали меня. В этот раз, когда я передал Паше свою патовую ситуацию и он в приказном порядке ангажировал меня к себе в Лондон, я уже не стал сопротивляться.
