Пятого мая 2003 года в 7:05 утра солнечный луч, пробившись в щель между плотными шторами, осветил полинявшие обои, скользнул по подушке, пробежал по соломенным волосам и упал на лицо Платона, который уже не спал и наблюдал, как оранжевые круги за закрытыми веками растут и множатся, будто в калейдо скопе.
В его голове крутились обрывки давно знакомого сна. В нем он дождливым осенним утром стоял под зонтом на кладбище. Перед ним – могильный камень с именем его друга и датами: «11 ноября 1982 года – 11 ноября 1998 года». Ровно шестнадцать лет. Передозировка. Сердце Платона щемила тоска, мучило чувство вины.
Это он недоглядел, не уберег Матвея. Это он слишком охотно верил словам о том, что проблемы нет. Это он полагал, что каждый в состоянии сам за себя отвечать.
Он совершил ошибку и заплатил дорогую цену, но больше таких ошибок он не допустит.
– Платоша, – раздался голос мамы в дверях комнаты, – иди завтракать.
Решительно сбросив остатки сна, Платон с улыбкой открыл глаза.
Они завтракали в маленькой светлой кухне, вокруг царили чистота и порядок. С неудовольствием Платон заметил, что у стола стала облезать кромка. «Удивительно, что только сейчас», – подумал он. Столу было столько же лет, сколько ему самому. Кромку он приклеит вечером, сейчас уже некогда.
– Ну, ты готов, сын? – спросила мать, заглядывая в его серые глаза.
– Всегда готов! Все будет нормально, ма.
Сегодня после обеда у него, студента третьего курса юрфака ЛУ, намечался важный экзамен.
После завтрака Платон, повязав фартук, помыл посуду. Средство для мойки заканчивалось, и он долил в помятую бутылку немного воды из-под крана, чтобы развести последнюю каплю – они жили скромно, и этот трюк в доме неизменно проделывался не только на кухне, но и в ванной – с шампунем и гелем для душа. Покончив с посудой, Платон умылся, надел приготовленные с вечера джинсы и футболку, кеды Адидас – предмет немалой гордости – и уже через десять минут спускался по прокуренной лестнице.
Выйдя из темного подъезда, он почувствовал, как сердце у него затрепетало, а кровь быстрее побежала по венам. Ничего удивительного – на улице стояли первые дни настоящей весны, а ему был всего двадцать один год. Солнце победоносно сияло на безоблачном голубом небе, птицы пели как оголтелые, а в воздухе пахло черемухой. У подъезда его ждал Олег.
