Раскаты грома рвали небо на куски. Угрюмые серы тучи маршировали, как солдаты, не давая солнцу пробиться даже на секунду. Осень вступила в свои права, и заявила об этом во всеуслышание. Ветер вёл её под руку, как галантный кавалер, сопровождающий свою даму на бал. Пожелтевшая измождённая листва кружилась, вздымалась вверх, и осыпалась под ноги торопливых прохожих.
Райцентр. Глубинка. Старинная двухэтажная постройка с высоченными потолками и деревянным полом. Внутри было прохладно, и не только из-за погоды.
– Может, попробуем начать всё сначала? – сбивчиво верещала красивая худенькая блондинка с растрепанными волосами, которые доходили ей до пояса. У Насти была какая-то уникальная хрупкая красота. Но сегодня даже она не спасала.
Денис молчал. Тишина была такой твёрдой, что на ней хотелось повеситься. Надежда в её душе никак не хотела умирать. Может, он передумает?
– Нет, Настя, нет, – он покачал головой, и опустил глаза. Надежда в сердце блондинки издала предсмертный хрип, и откинулась, закатив глаза. Вот и всё. Очередная «любовь навсегда» накрылась добротным, сделанным ещё в СССР, медным тазом. Окончательно и бесповоротно.
Настя выбежала в подъезд, и бросилась вниз по лестнице на шпильках, втайне надеясь убиться насмерть. Это снова с ней случилось. На улице начинался дождь. Сердце осени – октябрь. Легкую куртку продувало насквозь. Шапку у него забыла. Да, к черту его вместе с шапкой! А впереди было то само страшное, чего она боялась.
Она зашла в дом. Мамы не было. Дома был только он. Она снимала высокие белые сапоги, мысленно придумывая, с чего начать разговор. Когда сапоги были сняты, Настя разогнулась, и увидела его прямо перед собой. Без каблуков её макушка доставала ему до подбородка. Темные волосы, красивые четкие брови, выразительные зеленые глаза сверлили ее. Он понял всё по её выражению лица. Она это увидела. Он расплылся в ядреной улыбке.
– Вы расстались? – уточнил он, так, на всякий случай.
– Нет. Не совсем. Да.
Ну, вот! А так хорошо получалось врать первые три секунды.
– Он меня бросил! – обиженно призналась она, позволив себе заплакать.
Он прижал ее к себе. Крепко – крепко. Именно так, как хотелось ей в тот момент. Она плакала минут пять, потом успокоилась, подняла глаза, он все еще улыбался своей дьявольской улыбкой.
