Флаги

Эмиграция есть трагический нищий рай для поэтов, для мечтателей и романтиков…

«О мистической атмосфере молодой литературы в эмиграции», 1930

Когда я впервые ознакомилась со сборником «Флаги», автор этих удивительных, завораживающих стихов был мне совершенно неизвестен. Борис Поплавский представлялся как «голый человек, вырванный из земли, как мандрагора». Стихотворения, не похожие ни на что, ранее известное, казались чудом, возникшим вне времени и пространства. Чем же объясняется столь долгое забвение личности и творчества «Монпарнасского царевича», «Русского Рембо», гремевшего в те годы на весь русский Париж? Именно в Париже, который он считал «родиной молодого эмигрантского человека», Поплавский сформировался как личность и как поэт, именно здесь он смог жить и творить свободно, здесь же, после его загадочной смерти, уцелел его архив, сбереженный в тяжелый военный период близкими друзьями – Диной и Николаем Татищевыми. Но всемирный катаклизм, который Поплавский предвидел – не зря почитатели приписывали ему дар ясновидения – положил конец русской эмиграции первой волны. Кроме того, еще при жизни автор «Мореллы» служил мишенью для советской критики. Некий Герман Хохлов, нападая на «молодых покойников» (Божнева, Поплавского, Ладинского), упрекал их в том, что они «тянут в небытие и отравляют своим трупным ядом все живое, что противостоит их социальной обреченности». Немудрено, что «Флаги» вместе со своим автором надолго попали в небытие.

Борис Поплавский родился 24 мая 1903 года в Москве, в довольно зажиточной и культурной семье. Родители Поплавского познакомились в консерватории: мать играла на скрипке, а отец – на фортепиано. Юлиан Игнатьевич Поплавский – человек несколько эксцентричный – был одним из любимых учеников Чайковского. Борис многое унаследовал от отца[1]. Мать поэта, София Валентиновна, приходилась дальней родственницей Е. П. Блаватской и сама увлекалась антропософией, что оказало влияние на интерес Бориса к теософии и оккультизму. В семье, кроме Бориса, было ещё трое детей: старшие – Наталия и Всеволод и младшая – Евгения. Воспитывали их иностранные гувернёры. Старшая дочь Наташа, «авангардная» московская поэтесса, «лихорадочная меховая красавица»[2]