Встречать утром солнце как-то само собой вошло у него в привычку. Небо перед восходом становилось каким-то трепетным и нежным. Горизонт потихоньку от розового цвета переходил к красному. Случайные облака окрашивались в розовый цвет. И как-то предсказуемо, но всегда при этом неожиданно появлялось розовое чудо. Тихо и даже, как-то вкрадчиво оно поднималось над горизонтом, созревая, набирая силу и мощь. И, набрав силу и мощь, озаряло своим бело-желтым огненным светом всю землю, даря всем свою мощь, любовь, силу.
Он забирался на крышу своего многоэтажного дома, в котором жил и делал упражнения, которым научил в детстве его дедушка. А в последнее время его занимало просто физическое ощущение собирающийся вокруг него энергии. Ему казалось, что он мог эту энергию потрогать, при желании поиграть с ней, как в мяч. Это было так невероятно, что он отгонял от себя эти мысли. Но с удовольствием наблюдал, как свет и воздух постепенно уплотнялись, и кажется, наступив, он мог подняться по ним, как по ступенькам.
– Нет, ну что за бред мне лезет в голову каждое утро, – говорил он сам себе и сбегал с крыши к себе в комнату.
Жил он в однокомнатной квартире, которую оставил ему его отец, когда он пришёл из армии. Устроился работать электриком. На все старался смотреть позитивно и никого не осуждал, да и не умел он этого делать, наверное. И давно научился радоваться тому, что есть. Он не хотел быть директором или начальником. Работу выполнял четко и исправно. Но все попытки начальства поставить его руководить кем-то заканчивались провалом. Не пил и не курил. Просто не понимал, зачем пить и курить, если и без этого ему хорошо и весело было на душе. Людей сторонился, так как боялся причинить им неудобство своей неуемной энергией, которая всегда выходила всем боком. То кран с водой прорывался наружу, то вся электронная техника выходила из строя. Часы ручные он не мог носить никогда. Время то убегало вперед, то неимоверно отставало. Вернее, стрелки на часах ходили как угодно, но только не так, как надо, поэтому он всегда приходил куда-то то раньше, то позже. В магазине около мясного прилавка ему становилось физически плохо. Начиналось все с головокружения; если не уходил, подступала тошнота. Он пятился назад, пока не оказывался на улице. И старался не посещать мясные магазины. Само понятие «есть мясо» ушло из его жизни лет десять назад. Это не значит, что он отказывался его есть в гостях. Ел – и как говорится, без всякого удовольствия. Так как не хотел обижать людей, старающихся сделать что-то хорошо в меру своего понимания и чувствования. Все считали его немного странным и скорее больным, чем здоровым. Очень любил читать, но не раскрученные романы знаменитых авторов, а те книги, где за сюжетом можно было подумать о смысле жизни, его предназначении. И почему человек поступает так или иначе. И как он сам о себе говорил:
