Турия

В очередной раз уложив ребенка спать и подоткнув одеяльце под бочок мирно сопящей племянницы, Алевтина легкими шажками упорхнула в мир грез и фантазий.

Только ночью, когда весь город и домочадцы засыпали, открывался причудливый, полный сказочных событий мир – Медалория. Там эта строгая и справедливая женщина с грустными глазами превращалась в легкую дриаду, порхающую на своих прозрачных крылышках, испещренных тоненькими жилками, по которым струилась золотистая сила. Ее большие светло-серые глаза излучали, казалось, всю мудрость этого прекрасного мира. Стоило только встретиться с ней взглядом, и одолевающие горести, беды и тоскливые чувства отступали, представлялись ничтожными.

Дриада звалась Турией. Она была, если говорить языком древних мифов, амазонкой. Гордая, мудрая и чаще всего молчаливая, она охраняла границы Рандалории от посягательств жестоких врагов. Эти существа, незаметные обычному глазу, попав сюда, отравляли сущность чистого ментального пространства, разлагая его, заражая гнилью, высасывая все самое сокровенное, и только Турия могла их видеть и уничтожать. Но не все знали, какую цену ей приходилось платить за этот дар.

Все шло как всегда: один день сменялся другим, месяц следовал за месяцем. Унылая и серая жизнь липким, ленивым потоком катилась между привычных берегов, неумолимо отсчитывая прожитые годы. Племянница, интересная работа… У нее было все нужное и важное, но не хватало искры, обыденность и обязательства постепенно разрушали радость существования, тянули на дно. Безысходность от осознания, что все происходит как в фильме «День сурка», доводила до исступления, заставляя сжимать кулачки и скрежетать зубами.

«Да сколько уже можно? Почему, почему я ничего не могу изменить? Куда делось озорство, стремление совершать необъяснимые поступки, рисковать? Неужели все мои силы иссякли? Неужели, добиваясь того, чтобы мир правильно относился к моей персоне, я растеряла непосредственность и легкость, получив взамен только мудрость и ничего больше?» – рассуждала так сама с собой Алевтина, устроившись в очередной раз ночью в кресле.

Переживания были настолько сильны, что Алевтина не услышала, как в  углу комнаты раздался треск. А затем появился сноп света, и ее словно перенесло в какое-то неизвестное место.