Вера Викторовна проснулась без будильника и по-детски с наслаждением потянулась под одеялом. Залежавшиеся за время крепкого сна тугие выпуклые голени, пышные ягодицы, обширная спина приятно, до легкой дрожи напряглись и блаженно расправились, упиваясь приливом бодрящей крови.
За окном было совсем неприветливо, еще не затопили, и в квартире чувствовалась неуютная прохлада, от чего под одеялом было особенно хорошо. Вставать не хотелось, да и не то чтобы было нужно, поэтому она позволила себе еще немного полежать, стараясь не порвать нагретое ее рослым дебелым телом облако утренней неги.
В ее жизни все было понятно и правильно. Она выбрала профессию учителя исключительно по призванию: всегда, с самого раннего детства, она чувствовала в себе, как ей казалось, совершенно естественное стремление научить других как правильно. Это касалось разных сфер жизни, но особенно ее всегда раздражала алогичность – в расстановке мебели, чьих-то суждениях, выводах, формулировках… Оказываясь в метро, она не могла отделаться от навязчивой мысли о том, что те самые инвалиды, которым среди прочих предлагается уступать место, вполне могут оказаться пассажирами с детьми, а пожилые люди также очень часто бывают инвалидами, что делало эту фразу совершенно некорректной. Логические ошибки все время цепляли глаз.
Посвятив свою жизнь преподаванию математики, она полностью удовлетворила обе свои потребности – в учительстве и стройности суждений. Правда, ей приходилось постоянно сталкиваться с ошибками на уроках и в детских тетрадях, и каждый раз она испытывала от этого болезненный укол где-то между большими наливными грудями, которые всегда, даже дома, были как положено спрятаны в простой плотный бюстгальтер.
Из собственного бытия она давно старательно вычеркнула любые отклонения от истины и интенсивно переживала нарушение строгого порядка в чужой жизни. Именно в чужой, потому что в своей, выстроенной верно с самого начала, она его не допускала.
У нее было две подруги – Елена Алексеевна и Марина Сергеевна. Они втроем дружили еще со школы. И обе ее подруги успели к своим пятидесяти годам наломать немало дров.
Марина по нелепой случайности дважды выходила замуж, и каждый раз перед разводом приходила к Вере плакаться. Та ее, конечно, жалела и утешала, как могла, но никогда не забывала напомнить о том, что предупреждала о логичных, на ее взгляд, последствиях.