Солнце стояло в зените под прямым углом. Горы таяли под острыми взорами – лучами. День бил во всю.
Вокруг ярмарочной сцены собрался гвалт: очень шумно было: сбрасывались пестрые шапки, яркие козырьки, стая сорок поднялась разом в воздух и разнесла по окрестностям холеру, крещенные молились, не крещенные ели яблоки в сторонке, словом, все сбилось в кучу.
На помосте стоял пленный ученный муж и бросал угрюмые взоры в морду толпы. На его шеи была веревка – казнь.
Веревка была мокрой и соленной, губы слегка шевелились под тяжестью кефирного снега, он стоял ровно и ничуть не боялся. Он знал, что умирает за правду.
«Что Вы хотите сказать в свое оправдание?»
«Я изобрел местный кубик- рубик, а так же число 100»
«Вы обвиняется в жизни на виду у мира, сэр Воланд. Вы ходили в метро на своих ногах!»
«я делал это осознанно, но я умираю за правду. Всякий человек обязан ходить на своих ногах.»
«А как же инвалиды – колясочники?! Вы понимаете, ко всему прочему нам придется приписать Вам не толерантность?»
«Пишите и это – ведь каждый не толерантный человек, не толерантный к невежеству – прав.
Из ярмарочного зала слышиться уканье толпы и возгласы «Чудовище!» В стороне слышаться крики стаи сорок. Из ярмарочного зала начинают кидать яблоки в сторону математика.
«По решению земского суда, решено исполнить смертною казнь путем повешения. У Вас есть право на последнее желание, кроме помилования»
«Я хочу щепотку морской соли на уста и наперсточек виноградного вина – сказал математик голосом тихим, словно шепот прямых полевых колосьев. И сам подсудимый как – то облагородился. Выпрямился, перестал дрожать. Правда у него появились трещинки на лице от яблок разъяренных граждан, синяки от бессонной ночи в тесной тюремной камере, но он был еще красив. Он мог стать королем, императором если хотел бы, но цель его жизни была правда и только правда. Но с детства его окружала одна сплошная ложь. И ему пришлось стать ученным, чтобы реализовать свою потребность. И вот все сбылось. Он умирает, раздираемый толпой, за идею.
Последнее желание подсудимого. Бабах!!!
Пена на губах, соль на устах, прыщ лопнул словно виноградное зернышко, зрячий глаз наполнился кровью. Слепота, слепота, слепота.
«Я не могу больше видеть» – говорит он последнее слово. Веревка затягивается.
