Милена
Матримониальная эпидемия набирала обороты.
Ларетта и раньше-то не отличалась сдержанностью и спокойствием, но сегодня за утро она столько раз провозгласила пафосное «Великий день!», что даже у Стейнара чуть глаз не задергался.
– Какие вы все бесчувственные! – тут же поставила нам диагноз она, едва брат во время завтрака сделал ей замечание. – Такое впечатление, что в этом доме одна я понимаю, что начинается самый судьбоносный период жизни! Сегодня открытие Свадебного сезона! Я этого не то, что весь год ждала, а вообще – всю свою жизнь!
Ларетта распиналась и дальше, Стейнар смотрел на сестру то ли с желанием прибить, то ли поскорее выдать замуж; их родители делали вид, будто о чем-то задумались и вообще заняты завтраком. Ну а я просто не слушала.
Сегодня открытие Свадебного сезона… Сегодня наконец-то я попаду в королевский дворец…
Конечно, я прекрасно понимала, что в первый день у меня точно почти нет шансов подобраться к отслеживателю магии, но вдруг все же хоть что-то получится узнать. Где именно он хранится, как туда попасть… Пусть я не могла ничего сделать до открытия сезона, но теперь ни в коем случае нельзя терять время. Особенно теперь, когда я точно знаю, что замышляет Дарен.
Об этом мы как раз вчера вечером разговаривали со Стейнаром в беседке в саду.
– Но ты же понимаешь, что Дарен тоже там будет. Причем не только на открытии сезона, но и весь этот месяц. Как я слышал, он серьезно намерен участвовать, так что ни одно событие не пропустит. Вот ты сможешь при встрече с ним себя не выдать?
– Раньше ведь могла, – я стабильно сохраняла внешнее спокойствие. – Так что и дальше смогу.
А, казалось, что Стейнара мое спокойствие ужасно раздражает. Он явно ждал от меня каких-либо бурных эмоций. И уж тем более ждал откровений. Сам он мне признался, что Лиам ему рассказал о сделке с артефакторами. И вроде как именно Лиам из врожденного благородства и чувства справедливости помог бы меня скрывать, лишь бы только я Дарену не досталась.
Даже не знаю, во что именно мне не верилось: в благородство Лиама или же в искренность Стейнара. Да, он мне поклялся той клятвой, которая бы убила его при попытке солгать. Но с другой стороны, мой инстинкт самосохранения дурниной вопил, что нужно делать ноги. Пусть Стейнар не планирует ничего плохого. Но где гарантия, что хорошее по его меркам совпадает с моими представлениями о хорошем?
