4 октября.
…купить молоко… (дальше зачёркнуто)
5 октября.
Сидим в Домодедово. Огромный зал с натёртым до блеска паркетом. На потолке тысячи серебряных лампочек. Шум эскалаторов убаюкивает. Пассажиры сонные. Спать охота ужасно… Летим из Москвы в семь утра до Цюриха. В Цюрихе стоим шесть часов. Дальше летим до Нью-Йорка. Главное – не посеять багаж… Поэтому гитару со всеми прочими “регалиями” беру с собой в самолёт…
6 октября.
Летим вслед за солнцем! Под нами Атлантика! Але-е-е!..
6 октября (всё ещё!)
Самый длинный день в жизни кончается в Нью-Йорке в дешёвом номере отеля… Измученный, усталый, ещё не знающий дороги дальше, я в Америке! Да! Я – в Америке!!!..
Сейчас 14 октября, и я пишу эти строчки в тесном автобусе. Буквы с-с-к-ачут… Двигаемся на запад от Колорадо. Пейзажи здесь… ну просто дух захватывают! Горы и леса, леса и горы… бурные горные реки… и ещё раз горы и леса! Никогда в жизни не видел такой агрессивной, напирающей красоты! Аж адреналин вышибает!
По дороге в Денвер…
На этом чернильный берег заковыристых, мелких строк обрывался в огромный белый океан чистого листа. Огромный белый океан заполнял собою пузатую вселенную новенького блокнота. Блокнот же, точнее, дневник, важно дремал на коленях у молодого человека, чьё имя – “Игорь Гордов” – небрежно разместилось на его обложке, уже успевшей стать потёртой. Игорь Гордов ехал в Голливуд. Ехал в течение двух дней, сменяя один грейхаунд
