Сотри случайные черты – и ты увидишь: мир прекрасен!
А. Блок
Над вымыслом слезами обольюсь…
А. Пушкин
С тех пор как еще в детском саду я впервые увидел на развороте какой-то книги изображение звездного неба, вселенские просторы захватили меня, поманили ожиданием Неведомого. Повзрослев, я не посолиднел, не смирился с отсутствием чудес в обыденной жизни. Да и что понимать под словом «чудо»? Для меня это были не ковры-самолеты и джинны, а возможность видеть мир с разных точек зрения, полетать в невесомости, прикоснуться к лунной пыли, увидеть другие миры, побывать на планетах других звездных систем, встретиться с братьями по разуму, наконец. Затаив дыхание, я смотрел в кинотеатре «Солярис» Тарковского – так же, как несколькими годами раньше смотрел, не отрываясь, примитивные картинки «Туманности Андромеды»: я простодушно хотел верить (хотя и знал, что это не так), что вижу настоящий океан Соляриса, настоящую планету железной звезды…
Но фантастических фильмов было мало, и они были далеко не шедевры. Где же еще искать то, чего жаждала душа, как не в книгах? А они, к слову, не лежали так вольно, как сейчас, на прилавках магазинов и на полках библиотек. Трудно представить, что когда-то фантастикой было даже наличие фантастической книги в свободной продаже, не говоря уже о существовании отдела в книжном магазине1, где подобные книги нужно было не хватать, пока конкуренты не обошли, а выбирать, мучаясь сознанием невозможности объять необъятное. А тогда…
Чарующие названия: «Гианэя», «Туманность Андромеды», «Магелланово Облако», «Далекая Радуга», «Ветер времени», «Формула Лимфатера», «Шаги в бесконечности»… Пока все это волшебство проходило мимо, воображение рисовало немыслимо завораживающие картины, подсознание ожидало откровений о Вселенной, о мире, о времени и реке, паутине и скале…
Некоторые из упомянутых книг до сих пор остались непрочитанными, даже сейчас: многое из того, что было привлекательным прежде, эту привлекательность потеряло, теперь другие интересы, другой взгляд на вещи. Другие, прочитанные, потеряли ореол и выцвели, поблекли; третьи бережно сохраняются в памяти и время от времени перечитываются. Не всем дано понять прелесть этого глупого занятия; как заметил один читатель, любовь к фантастике сродни музыкальному слуху – или она есть, или ее нет…
