Осознал я себя через полгода после рождения. Неприятное,
помнится, было время. Начнем с того, что я никогда не любил молоко.
Особенно парное, прямо из, так сказать, ...организма. Теплое...,
бр-р-р. Прибавьте к этому проблемы со зрением, слухом, непониманием
окружающего, непривычным размером окружающих и отсутствием всякой
коммуникабельности. Ах да, я даже в сортир нормально сходить не
мог. Срать под себя - это... м-м-мать его так, я зря вспомнил. Ко
всему прочему я еще и эмоции родителей ощущал. Хорошо хоть, только
их. А учитывая, что в прошлой жизни ничего подобного за собой не
замечал и распознать ничего не мог, то можете себе представить всю
степень моего комфорта. Я даже просто полежать и поизучать потолок
толком не мог. Только ночью и успокаивался. Благо с годами эта
способность... притуплялась. Что тут еще сказать? Примерно до
двух-двух с половиной лет у моего нового тела было всего две эмоции
- смех и плач. Зашибись я с родаками общался.
Но все плохое, как и хорошое, к слову, рано или поздно
заканчивается. Просто мы не всегда этот переход замечаем. Люди, что
с нас взять, как тараканы ко всему приспосабливаемся. Короче прошли
и мои грудничковые времена. Не скажу, что все стало офигенно, но
то, что проще - факт. Как только тело достаточно окрепло, я начал
учиться ходить. И смех, и грех. Но в целом, это как на велосипеде
кататься. Только дольше.
- Ну же, малыш, - вещал отец, держа меня за руки, - ножкой раз,
ножкой два.
Иди ты в жопу, громила! Какие, нахрен, ножки? Это культяпки.
Ку-ль-тяп-ки!
- Иди ко мне, мой дорогой. Иди к мамочке.
А не пошла бы лучше ты ко мне? Эх, блин, если бы не ваши эмоции,
послал бы я вас далеко и надолго.
Тренироваться приходилось ночью. Эти родительские сюси-пуси
кроме того, что не помогали, еще и сильно выбешивали.
До того, как я стал нормально видеть, я думал, что попал то ли в
прошлое, то ли в какой-то другой мир средневековья - уж больно
архаичные одеяния носили родители. Туники, плащи, какие-то
невыразительные платья. Домик наш тоже на современный не походил -
скорей хоббичья нора какая-то. В оправдание могу сказать, что не
так уж и часто меня выносили за пределы детской. Так что осознавать
свою неправоту я начал, лишь впервые попав на нашу кухню. Где
услышал водопровод. Смеситель, сцуко, отсутствовал, и все, что я
видел, была раковина. А вот звук то льющейся, то нет воды я слышал.
А потом батя купил на кухню какой-то агрегат, который мыл посуду.
Вообще-то он делал не только это, но первое и единственное, что я
увидел поначалу, была именно мойка посуды.
