Семен Злотников – писатель пьес
В мировой драматургии в целом и в русской, в частности, можно выделить определенные временные этапы. Их чередование выстраивается по амплитуде: есть периоды длительных застоев, за которым следуют взлеты и победы. Оглядываясь назад, застойные периоды мы игнорируем, а ориентируемся на вершины: античность, Шекспир, Мольер, Гоцци – Гольдони, Бомарше, Ибсен… И на этой широкой мировой драматургической картине, возвышаются два русских пика: Островский и через полвека Чехов.
Не буду анализировать или, тем более, сравнивать этих авторов. Приведу лишь известную цитату из Александра Николаевича, свидетельствующую, что в его понимании драматургия – театр, а не литература: «Публика ходит в театр смотреть хорошее исполнение хороших пьес, а не саму пьесу: пьесу можно и прочесть».
Чехов вывел этот тезис на максимальный уровень, создав пьесы принципиально нового типа. Парадокс, но именно Чехов-драматург создал ситуацию, в которой драматургия утратила свое главенство. В театре появились режиссура, сценография, сочинение спектакля, где текст становился его частью. Возник абсолютно новый театр.
История русской драматургии после Чехова также сопровождалась взлетами – Горький, Булгаков, Маяковский… А далее по Хармсу: «Когда же все это кончится? Тут все и кончилось». На протяжении длительного времени советский театр – единое конъюнктурное «болото» от Немировича-Данченко, Погодина и Корнейчука до Виктора Розова. Равнина с невысокими кочками без взлетов.
В 60-е годы появляется Александр Вампилов – фигура уникальная, особенная, до сих пор неразгаданная. Его пьесы ставятся вот уже полвека, до сих пор не получив адекватного режиссерского воплощения.
А затем – очевидный подъем: драматургия «новой волны». Целый ряд ярких имен, но лидерство – у Людмилы Петрушевской и Семена Злотникова. Счастлив, что работал с обоими, а с Людмилой Стефановной еще и учился в студии Арбузова.
Именно Семен Злотников стал писать текст, предполагающий многослойность, многоуровневость, дающий работу режиссеру – автору спектакля. Сам Семен, скорее всего, так не думает, считая автором спектакля драматурга, заходящего на территорию режиссера. Тем не менее, значимость его для современного русского театра и драматургии безусловна: в своих пьесах он, вольно-невольно, оставляет объем для режиссера и сценографа. Именно этим объясняется, что его пьесы «взорвали» практику российского театра. Не случайно в конце 70-х только в одной Москве игрались несколько его пьес. В Ленинградском театре Комедии Петр Наумович Фоменко поставил его «Мужья Антонины» и «Все будет хорошо». В Токио он был объявлен лучшим зарубежным драматургом.
