Двое.
Она и он.
Приятная тишина, нарушенная лишь неистовым сердцебиением.
Одним на двоих.
– Ты победил! – завораживающий шепот и легкий поцелуй в висок, посеребренный белесыми нитями.
Нет, он совсем не старый, просто седина появилась на висках слишком рано.
– Ты победила! – ласково возразил он, не пряча своих чувств под привычной маской безразличия и невозмутимости.
Сейчас он открыт для нее. Не прятал своих эмоций. Вытягивал их на поверхность своей души, точно так же поступала и она.
Только для тебя. Видишь?
Вижу…
Смех легким перезвоном лугового колокольчика, синего, как и ее глаза, и ласковые ладони на щеках, покрытых двухдневной щетиной.
Не успел побриться. Торопился. Увидеть ее. Обнять. Утонуть в ней.
Но он нравился ей таким, не идеальным, настоящим, живым, любящим, нетерпеливым, жадным.
Ему всегда мало. Мало ее касаний, слов, движений, смеха. Особенно смеха.
Видишь?
Вижу… Я все вижу.
Ее счастливый смех. Его крепкие, уверенные руки.
И дыхание, одно на двоих.
Видишь?
Вижу!
Любишь?
Люблю!
В комнате по-прежнему тихо. Стук сердец вернулся к обычному ритму. Но руки лишь крепче сжимались, стремясь склеить, сшить тела намертво. Крепко. Прозрачными, но нервущимися нитями. От сердца к сердцу. Они вросли до костей, стянули каждый нерв, каждую мышцу.
Спишь?
Сплю…
Спи. Буду охранять твой сон.
Глупая…
– Пусть так, но кто-то ведь должен беречь твой сон, – дерзкий шепот на ухо и ласковые пальцы в коротких волосах.
Он закрыл глаза от мягкого удовольствия, в который его погружали касания этих нежных рук.
Она дождалась. Увидела его улыбку и уснула вслед за ним. Он улыбается. Она счастлива.
Без него нет ее.
А он… Без нее не живет.
– Ник! Есть разговор, зайди на минутку, – короткий звонок отца отвлек мое внимание от ровных строк контракта.
– Ты почему еще в офисе? – нахмурился я, бросил взгляд на часы. – Мать съест мои мозги, если ты опоздаешь на ужин.
– Веронику Андреевну я беру на себя, – усмехнулся старик. – Поговорим, и поеду.
Я прервал разговор с отцом, отбросил телефон на стол, сжал пальцами виски.
Чертова головная боль не утихала. Но я не собирался брать пример с отца и мчаться домой. Слишком большая ответственность, слишком многое зависит от меня, слишком много людей рассчитывают на меня. К тому же, в бизнесе нельзя брать перерыв, нельзя останавливаться. Каждая остановка превращается в убытки. А я не мог допустить, чтобы Давыдов уходил «в минус».
