Смотрю на очертания стен Теночтитлана, и думаю – жарок ноябрь в этих широтах.
Древний край упрямых богов. Чужая земля с незнакомой травой, примятой нашими бывалыми каблуками.
Белые люди вернулись с востока. В руке у нас крест, а в сердце царит неуемная жажда наживы. Так, кажется, скажут. Может, не скажут.
Лицо ацтека из пасти ягуара. Глупое лицо, клыки над бровями. Странные обычаи.
Мой друг Эрнан в скромном кафтане. Строг и величествен.
Начинается встреча. Ацтекские вожди (сверлящие взгляды, черные очи) и аскетичное воплощение бога войны Уитцилопочтли, наш современный Кетцалькоатль.
Кетцалькоатль… как название исландского вулкана. Интере-есная аналогия. Поинтересоваться бы на досуге.
А фитиль уже тлеет. И я поворачиваю аркебузу медленно-медленно, преодолевая сопротивление необычайно густого воздуха.
Прости-прощай, конкистадор!
Пуля выползает из дула, как пчела из улья, плывет в сторону успевшего ужаснуться Кортеса. Медленно-медленно…. Долетит ли? Долетит. Прости-прощай, конкистадор.
Бросаю аркебузу и…
просыпаюсь,… погружаюсь,… пробуждаюсь.
Очнулся на волне сумбурного шума – шума, присущего привокзальным базарам, сплетенного из автомобильного гула, хрусткого звона трамваев, дробного ритма железной дороги и, конечно, из тысячи женских, мужских, детских, наивных, призывных, веселых, сердитых и хриплых, разных акцентов людских голосов. Среди витрин в сонме солнечных отражений шагаю, шаркая, к выходу.
У входа-выхода на рынок неподвижной точкой в эпицентре урагана неизменная старушка с кипой газет и журналов. Сотни раз я здесь бывал, проходил, покупая прессу, и видел тысячи изданий и тысячи названий, а старушка всё та же, и всё тот же заискивающий, просительно-вопросительный, немного детский даже взгляд.
Беру газету. «Федеральные новости». Что это значит? Новости от Фёдора? Или о Фёдоре? Знавал я одного Федора – так себе царь. Это потом, а вот сейчас… такая должна быть синяя будочка. Как её? Ларок, по-моему. Вон она! Пломбир есть? Есть! Есть еще какие-то вечные ценности!
А теперь через дорогу, напротив, в парк.
Парк Памяти – ели, как стрелы; вечный огонь. Кому посвящен?
Медикам, погибшим в борьбе с эпидемиями. Достойно.
А вот и лавочка, где нерадивый ученик забыл географический атлас. Сажусь на лавочку, кусаю пломбир, листаю атлас до карты мира.