– Пап, ты что, надо мной прикалываешься? – недоумевающе уставилась я на своего родителя. – Какие ещё Штаты Америки?
– Соединённые, Люсь! Не глупи! – «бипнул» по моему носу указательным пальцем отец, усмехнулся и продолжил наливать чай в свою огромную именную кружку. Мой подарок на двадцать третье февраля.
Я поморщилась и хихикнула. Такой родной и привычный жест с детства. Все мои азы обучения и познавания мира сопровождались этим забавным движением.
«– Где у Люси носик? – Бип!
– Где у собачки носик? – Бип!
– Кидай мне мячик, Люсь! Умница! – Бип!
– Какое яблочко больше? Правильно! – Бип!
– А кто это у нас сегодня получил пятёрку за сочинение? – Бип!
– Вот моя девочка и закончила школу! – Бип!».
Я демонстративно оттеснила папу от стола, быстро схватила его горячий напиток и нарочно громко отхлебнула.
Фу, сколько же ложек сахара он туда насыпал?
Слыша, как отец возмущённо заворчал себе под нос что-то вроде: «Совсем молодёжь обнаглела!», я, довольно посмеиваясь над своей проделкой, поспешила в гостиную, чтобы величественно распластаться на диване, занимая тем самым всё свободное место.
Это тоже наш маленький семейный обычай. Наперегонки, с визгом и громко хохоча, занять почётное право развалиться на диване перед телевизором. Папа всегда старался быть для меня не только строгим родителем и воспитателем, но и лучшим другом, «своим парнем в тусовке» – как он часто любил говорить. Современный, понимающий, в меру требовательный, надёжный, а главное любящий папа. Прекрасное сочетание. Может обнять и тискать до посинения, а может смачно шлёпнуть по заднице чем угодно, что в этот роковой момент окажется в руке и ледяным голосом прогреметь на всю квартиру: «Марш в свою комнату! Услышу хоть какой-нибудь звук – прибью!». Но конечно, такое случалось очень редко, по пальцам можно посчитать, но и этого достаточно, чтобы, вспоминая обиженно поджимать губы и чувствовать противный холодок, бегущий по спине. Правда, всегда после этого папа приходил, невразумительно бормотал извинение и начинал снова целовать и тискать меня как маленькую. Так и живём вместе уже восемнадцать лет с моего рождения…
Победив в очередном состязании, я торжествующе улыбнулась подоспевшему отцу и показала язык. Он на это только пробубнил: «Отрастила ноги длиннющие, вот и шаг шире стал, а папка, теперь мучайся!» и скинул мои вышеупомянутые конечности со второй половины мебели. Усевшись поудобнее рядом со мной, он отобрал свой чай, сделал глоток, поставил кружку на стоящий рядом журнальный столик и, изменив выражение лица на серьёзное, авторитетно произнёс:
