Повествование начинается с описания иллюзии, возникшей у персонажа, который профессиональный журналист, по поводу внешнего вида долины небольшого ручья. Тренированное зрение многое преображает: этот ручей может быть значительной рекой, но только если люди окажутся уменьшенных размеров.
Река в окружении глыб и суровых скал, деревьев нет, травы неотчётливы, заметных или явных результатов человеческой деятельности тоже нет. То есть, нет предметов с устойчиво определёнными размерами, по которым можно было бы масштабировать видимый ландшафт.
Заманчиво, и это ожидаемо, развить такой сюжет каким-то образом объяснимым превращением журналистской иллюзии в реальность. Чтобы не делать этого, Честертон сажает на берег некоего Фишера с сачком и придумывает аварию «бентли» – автомобиль падает с обрыва.
Теперь, когда нет реки, журналист наблюдает за расследованием убийства.
Я разговариваю со своей знакомой:
– Что ты скажешь о происшествии недалеко от Харабали: два человека пошли в лесополосу за дровами для костра и долго не возвращались?
Оказывается, моя знакомая ничего не слышала об этой истории. Она просит меня рассказать её, и я рассказываю всё, что мне известно.
Вот что, немного в других словах, я ей рассказал.
Павел Абросимов был рабом у рыбаков, незаконно вылавливавших рыбу осетровых пород. В этом качестве он провел несколько лет на одном из островов в Каспийском море, где его хозяева, а это были калмыки, дагестанцы или русские, чьи семьи проживали в краснокирпичных особняках в Астрахани, Камызяке или Ахтубинске, имели базу для отстоя быстроходных катеров и основной обработки поднятой рыбы.
Там были и другие рабы, всего не меньше десятка – все с ярко проявленным особенным фенотипом – худощавые и мускулистые мужчины любого, возможного у людей, возраста. Похожие друг на друга – только разность путей проникновения в эту общность не позволяла выделить их в отдельную расу.
Глядя на них, но не так, как смотрят глазами (из-за привычки отводить их, сформированной долгим общением с аварцами и калмыками, которые, по причине своей этологической ахронии, воспринимали прямой взгляд как оскорбление или вызов), а просто – зная про их существование рядом, Абросимов некоторое время замечал в происходящем сходство с описанной жизнью Иосифа при дворе фараона и пытался опытно подтвердить концепцию рабства, с которым можно мириться, имея в виду азиатский способ производства и приняв перед этим за исходное то, что совсем свободных не бывает.
