Моим друзьям и соратникам в борьбе с организованной преступностью посвящается
Отменив смертную казнь, государство официально признало, что жизнь убийцы стоит дороже, чем жизнь его жертвы. Если за убийство двоих или троих человек преступник получает 25 лет заключения, это означает, что он расплачивается за каждого примерно восемью годами своей свободы. То есть пребывание на земле злодея и бандита настолько важно и значимо, что оно заведомо в разы ценнее для общества, чем жизнь любого законопослушного гражданина.
Пусть бросают в меня камни «гуманисты» и демократы, но моё глубокое внутреннее убеждение: забрав чужую жизнь, преступник должен расплачиваться своей. И это ещё очень даже гуманно, ведь наши предки вообще наказание определяли в равных пропорциях. Средневековая жестокость имела логичное объяснение – если нельзя казнить душегуба несколько раз, то можно отнять жизнь максимально мучительным способом – в назидание всем остальным.
Я не верю в раскаяние убийц. Если убийство произошло по неосторожности, из-за халатности или в запале разгоревшейся ссоры, тогда – конечно, тогда виновные, как правило, раскаиваются искренне, просят для себя справедливого возмездия, а случается, что и сами себя карают – самоубийства среди нечаянных убийц составляют от пятнадцати до двадцати процентов. Но тот, кто хладнокровно заранее спланировал и организовал злодейство, раскаяться не способен. Притвориться – да, но раскаяться – никогда. Во всяком случае, за почти тридцать лет службы мне не удалось убедиться в обратном, хотя и приходилось общаться с приговорёнными к высшей мере (ещё до введения моратория), а позже – к пожизненному заключению.
Тем, кто рьяно отстаивает права преступников, как правило, самим не приходилось выступать в роли потерпевших. А я не могу забыть слова своей сотрудницы, лишившейся матери в шестилетнем возрасте. Убийца – военнослужащий – несколько дней выслеживал жертву и прекрасно знал, что у неё двое маленьких детей – четырёх и шести лет. Но это не остановило его, когда он насиловал и душил женщину. Преступника быстро нашли, дело расследовала военная прокуратура, и через восемь месяцев его приговорили к высшей мере наказания.
Дочери той погибшей женщины сейчас больше сорока лет, но она на всю жизнь запомнила день, когда её бабушке принесли телеграмму о приведении приговора в исполнение. «Вы не поверите, – сказала она, – но я, маленький ребёнок, почувствовала облегчение. Мне до сих пор легче от того, что он не ходит по этой земле, не дышит этим воздухом, что я никогда не встречусь ни с ним, ни с его детьми».
