Ни в первой, ни во второй деревне проводника не нашлось. Марко хорошо помнил и карту, и рассказы бывалых, и точно знал, что возле леса должна быть еще одна деревушка. Побольше этих двух. Вдруг ему все-таки повезет, и именно там, перед самым поворотом, попадется опытный проводник через непролазную чащу? Объезжать лес по дороге – два лишних дня пути. Этого времени у него не осталось. А соваться в чащу наугад – безумие. Если верить рассказам, то из десяти путников, полезших в лес без проводника, до цели доходили двое-трое. Трусом Марко не был, но такой расклад его не устраивал.
До последней перед лесом деревушки было еще три-четыре мили. Он направил коня вперед, и гнедой зарысил по дороге, взмахивая темной челкой. День перевалил за середину, времени оставалось все меньше, и Марко надеялся, что в третьей деревне у него наконец все сложится. По крайней мере, хозяйка постоялого двора, где он провел эту ночь, уверяла, что у самого леса наверняка удастся с кем-то договориться.
При мысли о постоялом дворе Марко пересчитал про себя оставшиеся деньги – это было нетрудно. Всех сокровищ у него – последний десяток серебряных монет да жемчужная шпилька из локонов Камиллы. И на этот десяток монет надо протянуть месяц, если не больше. А шпилька Камиллы – святое. Марко не мог даже представить, что должно случиться, чтобы он согласился продать эту милую безделушку.
Ночлег оказался дороже, чем он рассчитывал, зато и место было приличное: с чистыми комнатами и вкусным ужином. И даже с бродячим музыкантом. Правда, почти все вчерашние песенки Марко слышал раньше. И про стрелка, который победил чудище и отказался жениться на дочке правителя. И про дюжину с лишним мореходов, которых отделали в портовом трактире так, что те больше не вернулись на свой корабль. Из новых была только грустная баллада про знатного вельможу, который добивался уличной певички и сначала взял ее силой, а потом изуродовал и кинул своим стражникам. Будь его воля, Марко предпочел бы ночлег подешевле, пусть и без песенок. А в такое тепло, как сейчас, можно и без одеяла. Но ему еще повезло, что на этом постоялом дворе не исполняли знаменитых сочинений господина Хризостома, органиста самой королевы, – а то простенькая комната бы еще дороже.
