Глава 1. Пограничные инциденты.
Некоторые люди слывут угрюмыми, потому что скрывают свой юмор в прямой кишке. (приписывается Пабло Эскобару)
В общем, попал такой Штирлиц в ад и встречает там Мюллера. Как истинные арийцы, оба проявляют выдержку – делают вид, что не удивлены ничуть, но слово за слово, разговорились. Первым не выдержал Мюллер.
– Штирлиц, вы же старый лис, как вас угораздило?
– На радистке Кэт обнаружили мои отпечатки, ну меня и взяли за прелюбодеяние.
– Поверить не могу, что за такую ерунду всё ещё кого-то наказывают!
– Вас-то за что группенфюрер?
– За службу в гестапо, разумеется.
– Я тоже служил, но меня это не коснулось.
– Какой с вас спрос, Штирлиц, вы же русский!
– Какую страну про..бали!
– Не забывайте, Штирлиц, я здесь не при чем!
В бараках, на Украине, где мы жили после переезда из Иркутска до середины семидесятых годов, сложилась своеобразная община удивительно разнообразных людей. Оценить колорит своего окружения я тогда, в силу своего младенчества, не мог, многие лица, фигуры и характеры покрыла пелена забвения, но вот бывают мгновения, когда некоторые из них, сами собой "всплывают" на поверхность и напоминают о себе.
Так нечаянно вспомнился эпизод, когда бездетная пара в меру пьющих, ничем не примечательных людей среднего возраста, предложила взять меня с собой в цирк, и родители отпустили меня с ними. Это был такой образцовый выход полноценной, но, в то же время, условной ячейки общества в свет, где каждый получил удовольствие в полной мере, не зависимо от возраста.
– Капитально! – постоянно твердил дядя Толя, поглощенный представлением, а его супруга согласно улыбалась и кивала головой.
Общество этих людей было для меня чем-то новым, да и словарь, которым они пользовались тоже, но их простодушие и доброта создавали комфортную для наблюдения атмосферу, благодаря которой мое внимание концентрировалось не только на представлении, которого я не запомнил, но и на том, что меня окружало.
Так, в памяти застряла совершенно лысая голова впереди сидящего меня мужчины, в которой отражался свет от софитов. Секрет, производимого этой головой эффекта, завораживал и отвлекал мои мысли от того, что происходило на арене.
– Капитально! – не уставал повторять дядя Толя по дороге домой, и я соглашался с ним, но эта идеальная лысина не давала мне покоя.
