Бóльшую часть данного сборника составляют переводы из английской и американской поэзии XVI–XX веков. Начиная со времён Чосера, английская поэзия прочно занимает своё достойное место в этом Прекрасном мире, хотя является всего лишь его частью. В ней, как и в любой другой поэзии, мы находим всё, что созвучно нашей душе: и "простые" – "детские" – стихотворения, и замечательные описания природы, и великолепные стихи о любви, и остроумные шутки, эпиграммы, и острую сатиру на окружающую действительность своего времени. Поэтому русские переводчики оседлали этого строптивого коня ещё в начале XIX века, когда "Джон Ячменное Зерно" Роберта Бернса переводили как "Иван Ерофеич, Хлебное Зёрнышко". С тех пор прошло достаточно времени, и русская переводческая школа дала нам много прекрасных имён, одно лишь перечисление которых заняло бы слишком много места. В нашей стране издано много поэтических переводов с разных языков, снабжённых отличными комментариями к трудно переводимым местам, биографиями поэтов и описаниями их литературной деятельности, но переводы продолжались и будут продолжаться в будущем, причем многие произведения уже переводились несколькими авторами. Так например, известны одиннадцать переводов "Ворона" Эдгара По, и это не удивительно – каждый переводчик вносит в своё произведение собственное понимание оригинала в зависимости от вкусов и времени, в котором он живёт, а сонеты Шекспира не пытался переводить только ленивый, в чем, признаюсь, грешен и ваш покорный слуга, да и многие из приведённых в данном сборнике стихотворений уже переводились и раньше.
В наше время бытует мнение, что интерес к поэзии ослабевает, в том числе и к переводной тоже. Этому способствовало несколько причин. В своё время Отец народов писал, что в будущем все народы будут говорить на одном языке, безусловно подразумевая под ним русский. Но, к нашему счастью, этого не случится никогда, хотя, казалось бы, если не русский язык, то хотя бы английский в век мощного технического прогресса всё прочнее занимает первое место в мире как язык международного общения, когда компьютер мгновенно выдаёт перевод с чужого языка на родной, когда роботы не только умеют говорить с человеком, но и "понимать" его настроение, ухаживать за больными, выполнять бесчисленное множество других действий – даже сочинять музыку и обыгрывать гениальных шахматистов. Но ведь робот не живое существо, у него вместо сердца и мозга – лишь микросхемы и нет души. Всё, что он умеет, создано человеческим умом, его программами, в том числе и самообучающими(ся), так что нам восстание машин не грозит. Не страшны нам и эсперанто, и другие искусственные языки, а жалкие попытки Велимира Хлебникова создать нечто подобное, чтобы "гзи-гзи-гзэо пелась цепь", давно остались в прошлом. Большинство людей кроме родного знают в лучшем случае государственный язык своей страны, а наиболее продвинутые владеют одним-двумя иностранными, и только итальянцу Маринетти удалось освоить 57 языков.
