– Грабли хороши только на даче, а в личной жизни они причиняют сплошное неудобство! Особенно, когда наступаешь на них регулярно, и они бьют в одно и то же место! – голос Татьяны пробивался сквозь шум дождя и движения города.
Перескакивая через огромные лужи, Нина кивала головой в такт словам подруги. Все это верно. И про грабли, и про больное место. Правый ботинок промок насквозь, а на левом порвался шнурок. Зонта с собой не было, он лежал на вешалке в прихожей, и не испытывал всей происходящей на улице непогоды. Также не испытывал никаких неприятностей кот Семен Семеныч, прекрасно проводивший свою жизнь между миской и диваном, изредка утруждая себя умыванием. Все остальное его время было отдано покою и наслаждению этой прекрасной жизнью, в которой его нежили, любили, кормили и опять нежили. Рассуждения Нины о невероятно счастливой жизни кота прервал вопрос.
– Заяц, ты уснула что ли?! Отзовииись!!! У нас все в силе? – Танькин голос ворвался в ухо и, кажется, проделал дыру где-то в области мозга.
Нина, сто раз уже успевшая покорить себя за безумную глупость, на которую сама себя и подвигла, наступив в очередную лужу, отрапортовала Таньке, придав своему голосу наигранную, оттого по-идиотски неестественную бодрость.
– Конечно, Танюша! Я уже подбегаю, буду, ну, максимум минут через пять!
«Черт, дернуло же меня ввязаться в эту авантюру. Впрочем, какая же это авантюра? Так, бестолковые надежды и попытки свалить ответственность за свою личную жизнь, положиться на рок судьбы, услышать знак свыше и следовать всем указаниям, полученным… От кого полученным?! От цыганки! И кто её в этом поддержал? Конечно же, лучшая и, в общем-то, единственная, подруга – Танька…» – думала Нина.
Тридцать. Именно столько лет она дружит с Танькой. Именно столько лет они друг друга знают, и не помнят себя порознь, и больше двадцати лет назад к ним и приклеилось прозвище «Ну, погоди». Специально не придумаешь, фамилия Нины – Зайцева, а Татьяны, как вы уже верно догадались – Волкова. По жизни они своим фамилиям соответствовали на все сто. Татьяна в свои тридцать лет рвала и метала по жизни. Управляла сетью вино-водочных магазинов, остервенело боролась с конкурентами, со свекровью, мужем, не желавшим трудиться, вороватыми работниками и всем миром в целом. Она запросто могла, не то что зарычать, но и вполне ощутимо покусать.
