Моя бабушка, Царствие ей небесное, была человеком необычайной доброты. Потомственная дворянка, она воплощала лучшие качества таких людей: благородство, доброту и независимость.
Но её доброта, чудесная и очень большая, очень много и вредила ей в жизни. Она не позволяла ей судить и приговаривать зло, и зло благоденствовало.
В советские времена пищу не покупали, а доставали с большим трудом. Всё было дефицитом, который очень сложно было раздобыть. Огромные очереди, в которых люди теряли последнее здоровье, а то и жизнь, были неизменным атрибутом совка. Я хорошо всё это помню.
Несколько зим мы втроём, мать, бабушка и я, ходили в одних зимних сапогах по очереди. А поскольку в этот период я как раз училась в медицинском вузе, вы можете представить себе все сложности.
Так вот. В нашем районе Автово – район этот большой, рабочий, потому что действует Кировский завод, – существовала сеть однотипных универсамов. Выбор там был на редкость убогий. Я помню, как моя мать частенько подбивала меня иногда воровать там продукты и какие-то предметы первой необходимости.
Мыло я чаще всего совала в рукав, а хлеб просто под пальто. Пару раз меня «хватали за руку», но потом всё-таки отпускали – ребёнок же.
Но речь не о том. Бабушка же моя была человеком прямо-таки патологической честности. И, конечно, никогда не позволяла себе ничего подобного, а торговля шла не только в самих универсамах, но и перед ними.
И вот однажды мы с бабушкой натолкнулись на открытый прилавок, где продавались конфеты в глазури «морские камушки» и в «довесок» к ним – десяток яиц. Бабушка растерялась и не сразу сообразила, что надо делать, и весь этот комплект «ушёл» от нас.
Эти несчастные морские камушки я помню до сих пор. Бедная бабушка давно умерла. Она была так богата духовно – и так обделена всей обоймой жизненных благ.
Именно тогда я поняла, что люди, обладающие красотой и крепостью духа, в этой жизни беззащитны и бедны, и ощутила всю силу и хрупкость духовности, чистоты и правды.
Метро «Технологический институт». Переход с верхней станции на нижнюю, на нашу ветку Девяткино – Проспект Ветеранов, где приютилась и наша станция Автово.
Дед, как обычно, считает ступеньки. Переход длинный и обтёсанный за долгие годы сотнями ног. Он скользкий, очень скользкий… Я у деда по правую руку, мать по левую. Она давно выражает признаки нетерпения. Осталась половина лестницы, когда на нашу ветку подают поезд, и мать это видит и на него бежит, оставляя нас с дедом вдвоём, и мы балансируем на ступеньках. Дед ничего не видит, он инвалид по зрению, он считает ступеньки, а я сама всегда боялась лестниц… Господи, как скользко! Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре… Нет, нет, моя нога вот-вот соскользнёт, и мы оба полетим… нет, удержались, дед считает ступеньки: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре…
