Золотой полумесяц на розовом куполе бывшего храма Соломона проступил в синем небе и засиял, освещенный первыми лучами мягкого декабрьского солнца. Полумесяц установили недавно; Имад все не мог привыкнуть к торжественному виду мечети Аль-Акса, возносившейся над притихшим Эль-Кудсом в знак торжества истинной веры, и смотрел во все глаза. Солнечный свет тем временем скользнул по белым стенам домов, окрашивая их в золото, воздух тихих площадей и улиц наполнился мягким свечением: золото легло на белый шелковый полог, скрывающий вход в зал, широкие каменные перила балкона, руки Имада, расслабленно лежащие поверх прохладного камня.
«Слава тебе, Милостивый и Милосердный! – мысленно воскликнул эмир, любуясь открывавшейся глазу панорамой. – За то, что изгнал нечестивых многобожников и возвратил город верным слугам своим! Слава тебе! Да усохнут уста, хулящие Всевышнего, сгниют нечестивые языки, поразят неверных мор и проказа! Алла акбар!»
Муэдзин на минарете затянул призыв, и Имад послушно опустился на колени. Голени его тонули в мягком ворсе багдадского ковра, заботливо расстеленного на балконе евнухом, упругие шерстинки щекотали пальцы босых ног, но эмир не чувствовал этого – исступленно творил молитву, прося Вездесущего не оставлять его своими милостями. Защитить от врагов и бед, ниспослать расположение Несравненного, умножить потомство и – о милостивый! – спасти одну страдающую душу. Иншалла, на все воля твоя, но помоги, Милосердный!..
Когда Имад, резко отдернув полог, вошел в зал, Ярукташ уже ждал его. Склонился в глубоком поклоне.
«Когда успевает молиться?! – сердито подумал эмир. – И молится ли? Эти христиане, принявшие ислам…»
Но он тут же забыл гнев, впившись вопросительным взглядом в круглое лицо евнуха. Тот поежился и прикрыл жирными веками бесстыжие глаза. И только потом еле заметно покачал головой в чалме.
– Что говорят лекари? – хрипло спросил Имад, хрустя пальцами.
– Не доживет до полудня, – промолвил Ярукташ, не поднимая взора. – Прости, господин. Будь мы в Каире или Дамаске…
– Неужели в округе нет ни одного доброго лекаря?! – в отчаянии воскликнул эмир. – Ты хорошо искал?
– Конные отряды обшарили все окрест. Страна разорена, лучшие лекари ушли с войском Несравненного, а он далеко на побережье – изгоняет неверных из Тира. Не менее трех дней пути в одну сторону. Султан не откажет тебе, верному своему рабу, в такой ничтожной просьбе, но пока лекарь прискачет… Прости, господин.