– По подозрению в распространении наркотиков среди посетителей главной церкви Ирска задержан местный поп Валерий и некоторые церковнослужители, попавшие под прицел правоохранительных органов. Данное событие сопровождалось недовольством среди верующего населения, убеждённого, что Валерий и весь персонал храма ни в чём не виноват, а арест связан лишь с богоугодной пропагандой.
– Религия и я! Религия и я! – скандирует толпа.
Экран старого пузатого телевизора, оставшегося преимущественного на дачах, так как все квартиры захватили «плазмы», смотрят два человечка, не под спиртным, да и не на природе. Стандартная одиночная камера с туалетом и раковиной, из которых подтекает вода без добавления хлорки, так как вместо неё используется традиционная ржавчина. Сантехника служит главным и единственным интерьером, если не считать небольшой иконки, опирающейся на стенку. Сидят люди на кровати, пружины которой сильно скрипят уже после покупки в СССР, на матрасе, впитавшим в себя чью-то кровь; и смотрят этот пузатый ящик, взятый у охранника на время посещения. Забавно, что эта «элитная» камера имеет в себе телевизионный проводок, а не сам телевизор, который и утащил один из охранников, чтобы проводить ночи, с интересом пялясь на старенький фильм с кривым одноголосным переводом часа в три ночи.
– Валерий всегда хорошо обращался с прихожанами. Не понимаю, кому он не понравился вообще, … Что же творится то? – прокомментировала какая-то бабка для местного телеканала, видимо не согласовавшего свой эфир с мелкими областными чиновниками. Хотя…Кто вообще смотрит местные новости, когда они не представляют скандала?
Эти слова интервью стали финальными на сегодня, ничего больше не проронит старый ящик, так как детектив Владимир встал и подошёл к кнопке выключения, нажал на последнюю, после чего прошло несколько секунд и экран потух, издав неприятный глухой звук.
– Странная ситуация, Валерий. Не знаю, что и делать.
– Чего делать, чего делать? Отпусти меня и всё, чего мудрите то? В камеру посадили, веру мою убрать хотите? Не дождётесь! Я как Галилей буду стоять на своём даже перед страшным судом.
Владимиру диалоги всегда удавались, … не удавались. Его работа, зачастую, сводилась к поимке мелких торговцев наркотиками, поимке юных торчков, и перевоспитанию их, без каких-то фильтров слов, действий и цензуры. Даже наоборот, такие люди, зачастую общаются через «сукабля», если не хуже. Существуют ведь особи, насколько опустившее своё положение в социуме, что способны лишь осознавать боль, воздействовать на мир болью, что намного хуже чем «плохие словечки» что льются изо рта «правильных» людишек.
