Лондон и Америка. Девяностые и шестидесятые. Истории двух разных людей, попавших в «плен» безумия, после которого прежняя жизнь ушла так же естественно, как осень сменяет лето. Пастор, которого осудили за убийство, и клоун, который устал от пустоты в душе.
Несмотря на огромный разрыв во времени, герои влияют на жизнь и судьбу друг друга, но чем все закончится? Предстоит узнать лишь тебе.
– Твой смех настораживает меня, Джимми! – эхом скользнул в голове незаслуживающий внимания упрёк внутреннего голоса.
– О, не стоит, поверь…
Натирая белые щёки багровой и липкой краской, устремил луч надменно безразличного взгляда самому себе актёр ещё несуществующего кинофильма. Зеркальное отражение в точности передавало фигуру ещё не до конца омертвелого героя, вселяющего в детские разумы лишь веселье и громкий смех. Казалось, этот взгляд в точности передавал абсурдность самого суждения.
– Дети любят мой смех… – почти шепотом произнес он. – Слышишь!? Они любят его..
Из его глаз, казалось, вот-вот хлынет скупая, но в то же время невыносимо тяжёлая, свинцовая, полная душераздирающих эмоций слеза.
– Да, возможно, он стал более истеричным, но не менее задорным! – задрав идеально выбритый подбородок, чтобы поправить галстук, заметил Джим. – Да, и, к тому же, ты – по ту сторону зеркала, и, знаешь, это лёгкое расстройство, принесенное вчерашними известиями, изрядно потрепало меня, вот и всё… признаюсь, ты прав, тону свойственно меняться, но больше я склоняюсь к тому, что никто не заметит такой мелочи… – задорно улыбнувшись во весь рот, подмигнул он своему отражению.
«Hi, kids, who I am?» – репетируя заранее написанный сценарий, ждал ответа в зеркале Джимми. – Ну же, подыграй мне! Что-что? Вы сказали «Happy»? О да, это я, и сегодня мы будем смеяться до упаду…
Поддельный смех вскоре сменился истерически подавленным, а вскоре и вовсе стал горьким, как полынь. А в разуме всё мелькала фраза: «who I am?»
Я мог часами тонно бормотать, не замечая, как ясное синее небо сменяется алым закатом, напоминающим только что вытоптанный, как тысячу лет назад молодыми девицами, сок винограда, стекающий и растворяющийся в море.
– Вот моя награда! Несколько часов неосознанного молчания собственных мыслей, полёт в мир грёз. О, даже сны не приносят мне такого спокойствия…
