Ящик водки уронили в бочку пива, и… все смешалось в доме Облонских – кони, люди и залпы тысячи орудий… Прервалась связь времен!
По улице Марата из бань выбежал голый Архимед с криком: -Караул! Опять ограбили!
Городовой, просто вылитый Никита Михалков, лишь усмехнулся и уведомил стоявшего рядом дворника: -Очередной пробег спортобщества «Динамо».
Дворник, бритоголовый еврейский крепыш в золоченых очечках и с казацкими усами, лениво ударил в гитарные струны, запел сиплым пропитым баритоном: -Налетела грусть, я пойду пройдусь…
Вокруг собирались кучкой мастеровые. Кто украдкой точил серп, кто запихивал за пазуху молот, за спинами раздавали красные флаги и черные маски. Видимо, серьезно готовились навестить с получки модный ресторан на Невском «Харя Кири».
Рядом с дворником остановился «Мерседес», из него вылез, как денди лондонский одет, господин с бейджиком «Брокер Печорин». Послушал, закручинился, утер слезу кружевным платком с монограммой «Княжна М.», потом сунул в карман дворнику бумажку в 10 евро: -Спой, братец, «Черный тюльпан»!
– Отвали, не береди душу! —рванул косоворотку на груди дворник, обнажая тельник: -Я за всякие УЕ не продаюсь! А ну, давай, ментяра, для души нашу любимую! —и они красивым дуэтом затянули с городовым: -По тундре, по железной дороге, где мчится курьерский «Воркута-Ленинград»…
Их дуэт удачно переплетался с криками скандала из открытого окна в доме напротив. Там своего мужа упрекала Анна Петровна Керн: -А супружеские обязанности за тебя Пушкин будет исполнять?!
Под этот шум проснулся литератор Тургенев, оглядел с ужасом свою квартиру и сел писать роман «Накануне». Вчера Виардо угостила его абсентом, а ночью приходила Муму жаловаться на Герасима.
