Артур Дурия, молодой, красивый мужчина, впервые за двадцать лет приехал, чтобы встретиться со своим отцом. Когда он вошел в вестибюль отеля – широкими шагами, в которых чувствовалась упругость, – праздные глаза поднялись, чтобы оценить его, потому что он был впечатляющей фигурой, полной какого-то мрачного восторга.
Портье поднял глаза со своей обычной улыбкой ожидания; как поживаете, мистер такой-то, и его пальцы потянулись к зеленой авторучке, которая стояла в подставке на столе.
Артур Дурия прочистил горло, но голос его все еще звучал сдавленно и неуверенно. Он сказал клерку:
– Я ищу своего отца, доктора Генри Дурия. Я так понимаю, он зарегистрирован здесь. Он недавно приехал из Парижа.
Клерк опустил взгляд на список имен.
– Доктор Дурья находится в номере 600, шестой этаж. – Он поднял глаза, вопросительно изогнув брови. – Вы тоже остаетесь, сэр, мистер Дурия?
Артур взял ручку и быстро написал свое имя. Не говоря больше ни слова, даже не позаботившись взять ключ и узнать номер своей комнаты, он повернулся и направился к лифтам. Только когда он добрался до апартаментов своего отца на шестом этаже, он издал какой-то слышимый звук, и это был всего лишь вздох, который сорвался с его губ, как молитва.
Мужчина, открывший дверь, был необычайно высок, его стройная фигура была одета в облегающий черный костюм. Он едва осмелился улыбнуться. Его чисто выбритое лицо было бледным, почти мертвенно-бледным на фоне блеска в глазах. Его челюсть отливала голубоватым блеском.
– Артур!
Это слово пронеслось едва слышным шепотом. Казалось, он тихо задыхался, как будто оно снова и снова повторялось на его тонких губах.
Артур Дурия почувствовал, как доброта этих глаз прошла сквозь него, а затем он оказался в объятиях своего отца.
Позже, когда эти двое взрослых мужчин обрели внешнее спокойствие, они закрыли дверь и вошли в гостиную. Старший Дурия протянул портсигар с прекрасными сигарами, и его рука так сильно дрожала, когда он держал спичку, что его сын был вынужден обхватить пламя ладонями. У них обоих были слезы на глазах, но их глаза улыбались.
Генри Дурия положил руку на плечо сына.
– Это самый счастливый день в моей жизни, – сказал он. – Ты никогда не поймешь, как сильно я ждал этого момента.
Артур, глядя в эти глаза, с растущей гордостью осознал, что любил своего отца всю свою жизнь, несмотря ни на что. Он присел на краешек стула.
