С незапамятных времён грешили люди: совершали убийства, насилия и бесчинства, совокуплялись без брака, несмотря ни на пол, ни на брачные узы. Когда же достигли Абсолютного зла преступления в городах Сугор и Годму, небеса, дабы уберечь род человеческий, обрушили на них серу и пепел. Страшная смерть постигла их: гибель сопровождалась воплями и стенаниями. Останками Сугора и Годму были лишь горсти пепла, пропитанные злобой и ненавистью людей. Ветер разнёс по миру песчинки Абсолютного зла, ненависти, нетерпения и всех пороков человеческих, и осели несколько частичек в пустыне. Ведомо было, что дадут они жизнь Злу ещё более худшему, чем зловещие города Сугор и Годму. Однажды очутился молодой высокий мужчина в пустыне. Не помнил, как он здесь оказался. Жизнь его была полна мучений и страданий. Ненавидел он всех и вся, нутро его было полно злобы ко всему живому. Страшный мор охватил землю там, где он обретался. Когда же умерли все его близкие, ни единой душе не удалось спастись – возненавидел он всё светлое на земле и с утра до ночи шептал проклятья, чтобы отмстить небесам и людям.
Помнил, что бредил, и всё повторял заклятья. Началась пустынная буря, страшный смерч поднял его, как песчинку, и закрутил в круговороте.
Ободранного, истерзанного мужчину исторгла буря в средину пустыни Магар.
Смерч закрутил пески так, что частицы пепла зла, оставшиеся от Сугор и Годму, воссоединились с ненавистью, злобой и желанием убивать в нем.
В бреду вспоминал он, как куски его тела клевали птицы, как истекал он кровью. Мужчина не чувствовал боли, лишь Зло проникало в него всё глубже. Буря успокоилась, и дремал он долгих триста лет в песках.
Трижды за этот срок бушевала пустыня: зыбучие пески готовы были поглотить царства, людей, зверей – всё живое. Неурожай, мор скотины, болезни, то жара, то холод, словно предупреждение Небес спускалось к людям. Вспоминали они про погибшие города Сугор и Годму, начинали вести жизнь праведников, но как только опасность отступала, всё возвращалось на круги своя. Так было и в этот черный год.
В пустыне Магар наступила звонкая, вязкая тишина, исчезли все звуки и шорохи. Духота становилась невыносимой, как и пронзительная тревога, которая охватывала всех живых существ. Черно-багровые тучи заполонили небо, песок и пыль смешивались в огромные клубящиеся облака – и несли в себе смерть. И пели пески песнь смерти, словно кого-то, призывая, и шёпот, разносимый ветром, становился всё исступлённее:
