«А нужна ли осень?» – случайно сказал я вслед проходящему мимо человеку. Он резко обернулся и посмотрел прямо мне в глаза. Это был мужчина лет пятидесяти. На лице, в лёгком солнечном свете, который ветки еле пропускали, вдруг показался шрам, продолжавшийся от левой брови до самого рта. Мужчина был невелик ростом, метр шестьдесят с чем-то; одет в темно-коричневое пальто из дорогого материала, на уже седой голове сидела черная шляпа. Настолько черная, будто сам космос упал на землю, и поселился здесь, на шляпе, целиком обволакивая её. Лицо мужчины было в морщинах и впадинах, явно говорящих о немалом возрасте, и с тем самым шрамом.
Вдруг, прервав тишину природы, мужчина спросил:
– Я присяду?
– Да, конечно. – ответил я, отсев с середины скамьи.
– Знаете, – продолжал он – я иногда тоже приходил в этот парк, садился на ближайшую к пруду скамью, и тоже задавался этим вопросом. Конечно, это было много лет назад, когда ещё учился. Позже – уже времени не хватало.
– И что же? Нашли свой ответ? – спросил я.
– Нет. – резко ответил мужчина. – Кстати, меня зовут Александр. А Вас?
– Дима. – с неохотой произнёс я своё имя.
Я никогда особо не любил знакомиться вот так с людьми, особенно, если я отдыхаю. Особенно, если приходится говорить своё имя.
Несильный холодный ноябрьский ветер повеял с Востока, обогнув меня и моего собеседника. Я невольно содрогнулся от холода, оттого, что ветер проник под одежу, пробив и остудив всё тело насквозь.
– Осень – довольно унылая пора. Настоящий Конец Года, я считаю. – сказал я подрагивающим голосом.
– Почему же? – спросил Александр
– С наступлением осени, именно осени, а это – октябрь-ноябрь, всё умирает, погибает: деревья теряют красу, опадают листья, завивают цветы, трава; позже – это всё собирается в одну кучу и сжигается. Сжигается дотла, превращаясь в месиво, огромную кучу пепла. Обычная кремация. Похороны. А похороны зачастую следуют после смерти. – с некой грустью и отчаянием в словах сказал я. – Вот так, я считаю.
– Довольно пессимистично.
– Согласен, но такова моя точка зрения. Мой взгляд на этот мир, эту пору.
После этих слов бледно-жёлтый лист старого клёна, стоящего за скамьёй, упал рядом со мной и тут же полетел дальше, полностью повинуясь холодному и безжалостному ветру. Александр негромко усмехнулся, с хрипотой прокашлялся и сказал:
