– Святая Мария, милосердная Матерь небесная, зачем дьявол занес нас сюда и зачем мы торчим в этой унылой стране? Скажите, сэр!
Так говорил Мельваней. Время действия – час душной июньской ночи; место действия – главные ворота Форта Амара, самой унылой и наименее привлекательной крепости во всей Индии. Что я там делал в то время – касается только сержанта м-ра Греса и часовых.
– Сон, – продолжал Мельваней, – вещь излишняя. Часовые бодро простоят до смены.
Сам Мельваней был обнажен до пояса; на соседней койке лежал Леройд, и с него стекали струйки воды, которой одетый только в белое нижнее платье Орзирис полил его из меха; четвертый рядовой, лежа с открытым ртом в полосе света, падавшего из большого фонаря, что-то беспокойно бормотал. Под огромной кирпичной аркой стояла страшная жара.
– Не припомню ночи хуже. Ох! Не выволокли ли на землю весь ад? – продолжал Мельваней.
Порыв раскаленного, обжигающего кожу ветра прорвался сквозь решетчатые ворота, точно морская волна; Орзирис выругался.
– Легче ли тебе, Джек? – спросил он Леройда. – Положи голову между коленями, и через минуту все пройдет.
– Мне все равно; ах, мне было бы все равно, но мое сердце выбивает трель о мои ребра. Дайте мне умереть. Ой, дайте мне умереть, – простонал огромный йоркширец. Будучи мясист, он плохо переносил зной.
Спавший под фонарем на мгновение проснулся и приподнялся на локте.
– Умри же и будь проклят! – сказал он. – Я проклят и не могу умереть.
– Кто это? – прошептал я, так как не знал только что прозвучавшего голоса.
– Прирожденный джентльмен, – ответил Мельваней, – с первого же года – капрал, затем – сержант. До белого каления жаждет офицерского чина, но пьет, как рыба. Еще до наступления холода он отправится на тот свет. Так-то.
Мельваней скинул сапог и голым пальцем дотронулся до спускового крючка своего ружья. Орзирис неправильно истолковал его движение, и в следующую секунду ружье ирландца было отодвинуто.
Орзирис остановился перед ним с глазами, в которых светился упрек.
– Ты! – сказал Орзирис. – Боже мой, это ты-то! Уж если так поступаешь ты, Мельваней, что же нам-то делать?
– Спокойнее, малыш, – ответил ему Мельваней и не очень нежно оттолкнул его, – пока Дина Шад жива, я не сделаю ничего подобного. Я просто хотел показать кое-что.
Леройд, лежа на своей койке, кивнул головой и простонал, а джентльмен-рядовой вздохнул во сне. Орзирис взял протянутый ему кисет Мельванея, и мы, все трое, некоторое время молча курили, а пыльные дьяволы плясали на гласисе
