Затянувшее серым, падало на землю крупными мокрыми хлопьями, тут же превращаясь в грязь и слякоть. Не переставая, будто желая остаться здесь навечно, проникая везде, где могла бы поселиться тоска, лишая надежды на светлое и ясное, оно завладело всем.
Быстро темнело. Вместе с темнотой приходил холод. Очень не хотелось выползать из тёплой, натопленной сторожки. Но никого не интересовало, что хочется. Поднимай свой зад и иди запирай ворота. На то ты здесь и поставлен.
– Одевайся. – коротко приказал вошедший напарнику. – Идём запирать.
– Опять выходить. – заныл, лениво потягиваясь, его товарищ. – Вот зараза, не высох. – он скорчил недовольную гримасу, ощупав грязно-серого цвета плащ. – Бр-р, – парня передёрнуло, едва представил, что придётся вновь напяливать на себя эту мокротень. – Хорошо хоть в последний раз.
– Скажи спасибо, что тебя не заставляют целый день дежурить на улице. – с укором заметил старший. – Пошевеливайся.
Младший нехотя накинул плащ на плечи. Поёжился – мокрый воротник коснулся шеи.
– Можно хотя бы копьё не брать? Зачем? Только мешается.
– Я тебе не возьму. – пригрозил старшой кулаком. – Ну как десятник с проверкой заявится? Лишит жалованья за неделю. С чем в «Резвый жеребец» пойдёшь. – он засмеялся. – Седмицу будешь… – он показал неприличный жест и вновь рассмеялся, видя, как поспешно напарник ухватился за древко. – Пошли уже. Разговоров больше.
На улице было мерзко. Даже под аркой входа чувствовалась влажность, а ведь ещё придётся высовывать нос наружу, под дождь.
– Э-эх. – уныло причитал младший. – Вот бы сейчас мастера Риза сюда. Он бы вмиг разогнал эти тучи.
Он выглянул, всматриваясь, с надеждой увидеть просвет на небе, пока приятель подготавливал здоровенный брус-запор. Две больших капли, будто нарочно ждали этого момента, одна за другой, спрыгнули с козырька прямо ему за шиворот. Стражник мигом убрал голову обратно.
– Больше делать ему нечего, как бороться с осенью. Я понимаю ураган, да. Но хляби небесные… Пустое занятие. Может, тебе и зиму отменить?
– А что, я не против. – мечтательно закатил глаза младший. – Люблю когда тепло.
– А кто летом сетовал на жару, поминая нарадового? – хмыкнул старший. – Хорош ныть, идём.
Они подошли к одной из створ, и взявшись за огромное кольцо, потянули на себя. Но едва скрипели петли, как раздался жуткий грохот, который запросто могли услышать на перевалах, а может, и в самом Икштаре.
