Космическая фауна (космофауна, четырёхмерники) – исторически-сложившаяся совокупность видов подпространственных (четырёхмерных) сущностей (устаревшее – «аномальных явлений» [ссылка?]), обитающих в данном секторе космоса и входящая во все её цепочки. Одомашненные сущности не входят в состав космофауны, также многие исследователи не относят к космофауне дефлюцинат (космический планктон)[1]. (по материалам Галактопедии)
Егоров не до конца понимал, что за люди его преследуют. До того, как в яхту чуть не попала ракета с магнитной сетью, отставной гардемарин даже не задумывался о том, что кто-то может охотиться за ним в этих краях.
Что чувствует человек во время погони? Страх? Смятение? Или, может, азарт? В последнем сне, который Егоров видел перед погоней, он снова сражался – на этот раз на огромном судне в высокой закрытой галерее, бок о бок со странными парнями. Разной национальности и возраста, они походили, скорее, на гражданских или на ополченцев, но послушно выполняли его приказы. Противники – странные бойцы в переливающихся десантных костюмах незнакомой державы – выскакивали по одиночке или парами из пробитых дыр в дне корпуса. Одни с длинными руками и огромными пушками, сбивающими с ног, другие – мелкого роста, быстрые, неуловимые, с оружием ближнего боя, которых едва успевали снимать бойцы его отряда. Нападавших сопровождали мелкие боевые дроны, один из которых, наконец, достиг Леонида и выстрелил в упор, заставив проснуться.
Егоров за всю свою жизнь сражался редко и это было давно, но знал, что подобные сюжеты снятся не к добру.
«Академик Гамаюнов» плыл в глубине подпространства в системах на стыке границ Уральского Союза Планет, Суздальской Империи и Великой Бессарабии. Отставной гардемарин был одним из тех оседлых столичных офицеров мирного периода, что за время службы выбирались за Суздальское астероидное кольцо считанные разы. Открытый космос вдали от больших городов казался ему враждебным и опасным. А на счету тем временем оставалось всего двадцать девять тысяч союзных кредитов.
Определённые предположения у Леонида имелись, но, по большому счёту, в подобных далях преследовать его мог кто угодно – от корсарского отряда из Внешней Монголии до комиссаров Свободного Челябинска, присваивающих любую частную собственность соседских держав на нужды Партии. От мятежного генерала с Дальнего Востока до коррумпированного барона из Бессарабии. В то, что его могут преследовать официалы из уральских или суздальских, или, тем более, из Инспекции Московского Протокола, он не верил – перед всеми ними Егоров был чист.
