– Врёшь ты всё, – сказал мальчик.
– Тебе просто фантазии не хватает представить, что мой дедушка вырастил Всеплод, – ответила девочка.
Дети мчались вглубь леса. Ветер, будто третий участник игры, поднимал золотистые вихри осеннего листопада. По корням дуба друзья перебрались через овраг и протиснулись в пролом между белыми скалами, прямиком в лабиринт ущелий.
– Да скажи наконец правду! – Мальчик не унимался.
– Он настоящий, говорю тебе. Дедушка давал мне попробовать фрукты со всех концов Мира: они были разных цветов, размеров и форм, одни с липкой кожурой, другие в скорлупе. Кислые, сочные, сладкие!
– Моя бабушка тоже всё знает о магии. Она может придать еде фальшивый вкус. Так что ты меня не одурачишь, Рыжая!
– Я видела его, Чёрный. Сама. Вот этими вот глазами.
Девочка указала на себя двумя пальцами и прищурилась. Она обогнала мальчика и первая вошла в спрятанную среди скал пещеру. Рыжая обернулась и победоносно высунула язык. Чёрный махнул ей вслед.
– Ладно, болтай дальше. Никакого Всеплода нет.
– Ещё как есть.
– Одни сказки.
– Не сказки! Я знаю, где он находится!
Рыжая прикрыла ладонями рот, сообразив, что сболтнула лишнего.
– Так ты серьёзно?.. – спросил запыхавшийся Чёрный. Беготня его утомила.
– Нет, я пошутила, – Рыжая мотнула головой.
– Но ты только что сказала…
– Оговорилась.
– Опять врёшь. Ты такая же, как остальные девчонки из деревни.
– Чего это? Они от тебя шарахаются, а я целыми днями с тобой играю.
– Сегодня играешь – завтра нет.
– Ой, ты такой вредный. Скоро я и правда от тебя устану, – сказала Рыжая, хотя на самом деле так не думала.
– Вот-вот. Непонятно, чего от тебя ждать, раз ты врунья.
Даже в полутьме пещеры было видно, как Рыжую задели эти слова. Но Чёрный стоял на своём.
– И нечего обижаться. Я думал, у нас друг от друга секретов нет, кроме наших имён.
– Всё так… – девочка собрала в хвост янтарные волосы и начала их заплетать, как делала всегда, когда нервничала.
– Тогда расскажи мне о Всеплоде. Ты же знаешь, как я люблю магию.
– Дедушка мне запретил, – Рыжая смотрела под ноги, чтобы не замечать осуждающий взгляда Чёрного.
– Трусиха. Он тебе всё запрещает. Даже играть со мной.
– А ты боишься свою бабушку.
Это была единственная слабость мальчика. Рыжей не оставалось ничего, кроме как на неё надавить.
– Не боюсь я её, – Чёрный отвернулся, сцепив ладонь одной руки на запястье другой, как делал всегда, когда нервничал. – Просто… с ней лучше не спорить. – И сразу добавил: – Но это только до тех пор, пока я не вырасту. Когда у меня станет больше сил, я смогу спорить с кем угодно.
