Тонкие, еле видные глазу, облака изломанными линиями ползли по небу. Белоголовые коршуны, сбившись в стаи, неторопливо парили в знойном воздухе, и один или два из них изредка пикировали на землю, чтобы вцепиться когтями в мелкую дичь.
Внизу лежал каменистый утёс, о который разбивались бурные волны океана. Пенные брызги долетали до окраин Мюра – спокойного городка, застывшего под натиском шторма.
Дома представляли здесь высокие круглые башенки в два или три этажа. Сами жители могли бы описать свои жилища, как похожие на шишки, но только ни один человек из Мюра знать не знал, что такое шишки.
Город был не большой, не маленький. Его можно было обойти кругом за полдня, но если идти напрямик сквозь Мюр, то ушел бы целый день. Ни улиц, ни площадей здесь не существовало. Дома тесно лепились друг к другу, и никто уже не помнил толком, зачем было строить так, но новые жилища продолжали ставить так же близко, как раньше.
Вокруг города раскинулись поля риса когори, вдоль которых текли каналы с пресной водой. Хотя «текли» это громкое слово. Сейчас шлюзы были перекрыты, и вода стояла.
Мне пришлось закрыть самому множество из них, иначе штормовой напор сломал бы опресняющие святилища, и тогда город оказался бы отрезан от источников жизни.
За полями лежала необжитая Малая пустыня. Её голубые пески приятно золотились на рассвете, но не стоило обманываться красотой. Стоило войти в пустыню, как вы обнаруживали безжизненную землю, где нельзя было найти даже клочка лугаль-травы и помоги вам амосикайи выйти оттуда.
Солнце продолжало палить, но внизу мчался гудящий в проулках ветер, и было не так жарко. По городу сновали редкие жители, кутающиеся в полосатые китовые шкуры. Где-то поблизости слышалась мантра кохора. Странный был человек. Но что поделать, мы сами выбрали его править городом.
– Кецаль! – услышал я возглас отца с нижнего этажа. Пришлось спуститься с окна, откуда я наблюдал за уровнем воды в каналах.
Отец в распахнутом плетёном жилете сидел на обтёсанном мраморном валуне и мрачно взирал на разбушевавшуюся стихию. Многие соседи говорили, что я его вылитая копия. Такие же чёрные курчавые волосы, большие медные глаза на широком лице и тяга к атлетичности. К своим годам отец ещё мог похвастать плоским животом, который весь уже был испещрён татуировками.
