Туман уже забрал дальние поля и неторопливо подбирался к пажитям, за которыми поднимался высокий частокол Укутгоры. Один за другим гасли факелы, расставленные на границах видимости.
Когда исчез последний белый огонь, на самой высокой башне ратник Тишило поднёс стрелу к железному чану с красными углями, а после, задрав лук к самому небу, выстрелил. Красная точка угодила в гать с поганым воздухом, который тотчас вспыхнул, разогнав молочную завесу.
Но недолго плясал болотный огонь.
Из завесы выскочили тени и покрыли собой земное пламя. Спустя пару мгновений весь горизонт был скрыт ровной, белой пеленой. Тишило стал дуть в рог, но все и так уже знали, что начался новый дозор.
Пастухи и пахари сердились и обкладывали старосту Укутгоры бранью из-за того, что уже который день туман наступает раньше положенного срока и земля остаётся непаханной, а скотину загоняют в стойла полуголодной.
Староста Боян стоически выслушивал все жалобы люда, но сделать всё равно ничего не мог: после двух последних стычек с нечистью ратников осталось меньше сотни, и этого едва хватало на то, чтобы держать стену.
Запасов после зимы оставалось совсем мало и если бы не потери от лап чудищ, хлеба бы даже на посев не хватило. Укутгору волновало, как они будут встречать следующую зиму, а староста Боян думал только о том, как простоять грядущую неделю.
Откуда мне это известно? Потому что я как прилежная старостина дочь чинила стрелы в избе, когда к отцу приехали следопыты с юга. Они сказали, что на север идёт орда хана Ятагая и вряд ли две тысячи его конных пройдут мимо крупнейшего города на большаке.
Боян велел следопытам помалкивать обо всём, что они видели или слышали в пути, а после приказал не отпускать никого в одиночку за ворота (народ от такого решения стал роптать ещё сильнее). Только потом староста вспомнил, что я в соседней горнице и наверняка всё слышала.
– Ярослава! – позвал меня отец, а когда я вошла в светлицу, спросил, что я слышала.
Староста сидел на высоком кресле, укрытом шкурой зубра. Над местом главы деревни висела прибитая к стене башка нечистого, голову которому Боян отсёк ещё в молодости.
Пришлось сознаться, что я слышала всё до последнего слова.
– Надеюсь, тебе не нужно говорить о том, чтобы ты держала рот на замке?
– Не нужно, отец, но…
