– Зачем ты меня позвал? – Вера стояла в дверном проеме вся намокшая и пристально смотрела на Алексея. Длинные завитые каштановые волосы от дождя распрямились, легкое летнее платье все промокло и практически прилипло к телу. Она сняла туфли и взяла их в руки. За ней, казалось, был целый потоп. От такого количества воды земля вся будто уходила из-под ног, дорога стала совсем непроходимой. Заброшенный дом лесника, в такую непогоду казался центром вселенной. Сильный ливень, от туч на небе было темно, а здесь горел свет, было тепло и уютно, на подоконнике стояло, казалось миллион баночек, скляночек. Она стояла в дверном проеме, ливень поливал ей спину, проникал в дом, а она стояла и не знала сделать ей шаг вперед или все-таки остаться на месте. Ведь от одного шага зависит очень многое – можно ведь и не вернутся!
«Если мне не входить – думала она – то зачем я приехала? Сюда за сто километров от дома. К этим глазам! Рукам! Которые так крепко ее сжимали и, наверное, к этим губам чье тонкое прикосновение было столь нежным изящным и сладким, сладким как…, впрочем, ни одним сравнением не описать.
– Я хотел тебя увидеть – Алексей спокойно сидел на стуле боясь пошевельнутся, боясь, что от одного его движения она повернется и уйдет, боясь ее чем-то смутить, боясь, что что-то пойдет не так, она здесь, но вдруг уйдет от неверного слова, неверного шага, а ведь она здесь! Она пришла! И так не хочется все это терять! Терять ее присутствие… Они стояли и смотрели друг на друга еще минуту пристально не опуская глаз, затем она спросила
– Чего ты хочешь?
– Тебя.
– Я… – она разволновалась, замотала головой – я… я замужем, мы ведь обо всем договорились. Леша.
– Ну, ты ведь приехала – отвечал он также тихо.
Они опять замолчали. Потом Алексей встал и снял с нее всю мокрую одежду. Секс в ливень, с молнией и грозой, завел обоих, уже, когда все закончилось, она сказала
– Я бы осталась здесь жить. Здесь в этом доме. Мне кажется мы здесь одни, на краю вселенной. И мне ничего не надо. Я самая богатая, от того что у меня есть вот эти баночки на подоконнике, с которого надо убрать паутину, эта старая мебель, допотопного вида ТВ, но самое главное у меня здесь есть ты.
– Что же ты наделала? Солнышко мое ясное – он не дал ей договорить, прикоснувшись к ее волосам губами.
